Анатолий Радов - Нулевая область [СИ]

— Красивая, стерва, — говорил Егорыч, бросая развязанные тесёмки под ноги.

Когда четвёртая тесёмка упала на землю, Егорыч отпустил один край шкуры, и он очень быстро заструился вниз, похожий на маленький, пятнистый водопад. Шкура коротко протрещала, словно неисправный радиоприёмник, потом был еле слышный хлопок, и наконец, она предстала во всём своем великолепии.

— Ну? — спросил Егорыч.

Макс только пожал плечами и глупо улыбнулся.

— Красивая, правда? — сказал Егорыч, сам любуясь своей диковинкой.

Макс осторожно вытянул вперёд руку и провёл пальцами по ворсу. Мех был жёстковат, но так оно, наверное, и должно быть у хищника.

— Так как же ты его, Егорыч? — едва не шёпотом спросил он, водя ладонью вверх-вниз и получая от этого какое-то непонятное удовольствие.

— Случаем. Вообще-то я на зайца как обычно пошёл, такого добра тут хватает, а этот красавец на дереве сидел. И сдаётся мне Максимка, если б не почуял я его, не побрезговал бы он стариковским мясом. Им-то тоже небось здесь голодно приходится.

— Почуял? — с интересом переспросил Макс — Как это, почуял?

— Да просто, — дед усмехнулся. — Нутром. Оно знаешь, лучше всякого иного чувства порою бывает. Глаз подведёт, ухо, а нутро нет. В пот прошибёт, а даст понять, что опасность. Вот и меня в пот прошибло. Чувствую, кто-то смотрит на меня, а не вижу. Думал крак. А потом, когда этот с ветки спрыгнул и на меня рванул, то тут уже и все остальные чувства завопили, как резанные. Я его дробью шуганул, он снова на дерево полез. Я тогда перезарядил и пулей ему в морду.

— Егорыч, продай, — Макс вдруг посмотрел на деда прищуренным, тренированным взглядом, таким, каким обычно смотрел на нариков, сдающих на рынке всякую хрень. С десяток телефонов, небольшой телевизор для кухни, дрель и много ещё чего он приобрёл по бросовой цене, и вот теперь он вдруг понял, что на леопардовой шкуре можно навариться гораздо серьёзней, чем на перепроданных телефонах.

Дед громко и от души рассмеялся, слегка запрокинув голову. Его борода заходила ходуном, а глаза превратились в тонкие щёлки.

— Чё ты, Егорыч? — недоумённо спросил Макс.

Дед резко прекратил смеяться, его лицо стало мрачным.

— Эх, Максимка, — вздохнул он. — Не о том ты думаешь. Совсем не о том.

— Тьфу ты! — Макс вдруг зло сплюнул под ноги. Его лоб недовольно нахмурился. — Ну я совсем уже, — он помотал головой. — Деньги всё эти чёртовы. Извини, Егорыч.

— Да ничего, бывает. Люди, они знаешь ли, не боги. Всякого внутри хватает.

Он стал медленно, с видимым наслаждением сворачивать шкуру.

— Да, Егорыч, не боги, — задумчиво повторил Макс, и присев на корточки, стал собирать тесёмки. Когда в руке у него оказались все четыре, он медленно протянул их деду.

— Дед, а ружьё дашь подержать? — спросил он, глядя на деда снизу вверх. И тут же рассмеялся. — Нет, только не подумай, я не из шкурных интересов, — Макс рассмеялся громче от невольного каламбура.

— А чего б не дать, — дед заулыбался. — Если ж не из шкурных-то.

— Просто вправду ни разу в руках ружья не держал, — Макс пожал плечами. — Не довелось как-то.

— Мужчина он к оружию должен быть приучен. А ты что ж, в армии автомата не держал?

— Да я там и не был, Егорыч, — сказал Макс и почувствовал вдруг внутри себя стыд.

— А чего ж так? Болезнь какая есть?

— Да нет. Просто так получилось. Деньги в общем заплатил, чтобы не идти, — Макс поднялся и потупил глаза.

Дед громко хмыкнул.

— Ну мне этого, наверное, не понять. И чего ж вы там такое строите теперь, что вот так даже можно?

Макс промолчал, а дед развернулся и снова исчез в сарае.

— Чёрт, — подумал Макс. — Стыдно чё-то. А ведь там, перед «своими», стыдно за это не было. За положняк даже.

Дед в этот раз ждать себя не заставил. Он появился через полминуты, держа в руке то самое двуствольное ружьё, которое вчера наставлял на них.

— Отец ещё покупал, земля ему пухом, — сказал он, протягивая ружьё Максу. Макс аккуратно взялся за спаренные стволы.

— Наше? — спросил он.

Дед удивлённо хэкнул.

— Ну, я в смысле, советское? — поспешил поправиться Макс.

— А какое ж ещё? Ижевское ружьецо. «Спутник» называется. Стволы спаянны, двенадцатый калибр.

Егорыч говорил с неподдельной гордостью и любовью, а Макс осторожно провёл пальцем по стволу, затем аккуратно потрогал курок.

И в этот момент раздался резкий хлопок. Макс от неожиданности дёрнулся, втягивая голову в плечи.

— Егорыч, эт не я. Честное слово, — пролепетал он ошеломлено, но дед его не слушал. Он рванулся в сарай, и через пару секунд выскочил оттуда, высыпая в карман патроны из своей огромной ладони. Выхватив у замершего от непонимания Макса своё оружие, он бросился по дорожке, на ходу переламывая ружьё пополам.

— Ты куда, Егорыч?

Макс рванул следом, ничего не соображая, но понимая, что случилось что-то важное и неприятное. Дед ускорялся и Макс едва поспевал за ним. На порожках он увидел испуганного Пашку. Тот молча посмотрел на пробежавшего деда, резко перевёл непонимающий взгляд на друга. Макс даже не остановился, а только махнул рукой, мол, вали в комнату.

Выбежав вслед за дедом со двора, Макс резко огляделся. Он начинал понимать, что могло произойти, и потому ожидал увидеть, как минимум, одного крака, но вокруг было спокойно и безжизненно. Он догнал деда, чувствуя, как начинает резко колоть в боку. Дышать становилось тяжелее.

— Чёртово курево, — мелькнуло в мозгу.

— Егорыч, что случилось? — от одышки рвано спросил он.

— Серёжка стрелял, — ответил дед на удивление ровным голосом. — Его «тулка». Пожаловали, значит, суки.

— Кто? Краки?

— И не одни, — зло ответил дед. Стволы вернулись на место, приятно щёлкнув.

— А с кем? — Макс шумно выдохнул, стараясь наладить дыхание.

Дед не ответил. Он резко взял вправо, перепрыгнул через небольшую канаву и исчез за покосившимся забором. Макс, несмотря на то, что бежать становилось тяжелее, всё же ускорился. За забором оказался короткий проулок в пять домов, который упирался в соседнюю улицу. Широкая спина деда была уже довольно далеко, словно свернув за забор, он каким-то чудом переместился сразу метров на тридцать.

— Что за чёрт? — подумал Макс и стал понемногу сбавлять темп, понимая, что деда ему всё равно не догнать, а вот отвыкшее от таких кроссов сердце запросто может взбунтоваться.

Дед скрылся за забором последнего дома проулка, и Макс, оставшись в одиночестве, вдруг невольно снова ускорился, перестав думать о своём отвыкшем от бега сердце. Он задумался совсем о другом.

— А что мне делать если сейчас из-за одного из заборов выскочит эта мерзкая, коричневая тварь?

Ответа у него не было, и потому он всё быстрее и быстрее перебирал ногами, понимая, что рядом с дедом будет намного безопаснее. И возможно не только для здоровья, но и для жизни. Вряд ли эти краки окажутся простыми хулиганами, желающими только набить морду попавшему под раздачу неудачнику.