Анатолий Радов - Нулевая область [СИ]

— Хорошо, — коротко ответил Макс и направился к калитке.

Пашка уже успел открыть её и теперь стоял, выглядывая наружу.

— Хм, а машину оставишь? — спросил он, когда Макс подошёл.

— Да чёрт с нею. Потеря невелика. Её давно уже надо было на свалку выкинуть, — Макс протиснулся между Пашкой и стояком ворот.

— Будет теперь тут типа памятника, — Пашка засмеялся.

— Ну если только двум идиотам, — ответил на его смех Макс. — Егорыч, я надеюсь ты нас провожать не собрался? Если да, то лучше не надо. Лишнее это.

— Как знаешь, — дед остановился и задумчиво посмотрел на Макса.

— Ну что? Прощай, Егорыч, — сказал Макс, и переложив ружьё, вытянул вперёд правую руку. Дед взял её в свою огромную ладонь и пожал.

— Спасибо за всё, — проговорил Макс и почувствовал, как внутри поднимается волна. Он сообразил, что это за волна, и потому поспешил закончить рукопожатие. Не хотелось ему сейчас никакой сентиментальности. Пашка тоже жал дедову руку торопливо.

— Ну всё. Пошли мы, — быстро выдохнул Макс, и резко развернувшись, широким шагом двинулся вперёд.

— Пока, Егорыч, — бросил Пашка и поспешил следом. Через пару секунд он нагнал Макса и зашагал рядом. Макс заметил, что лицо друга сразу стало напряжённым, весь деланный налёт беззаботности стёрло одним махом.

— Не напрягайся, — бросил Макс, вешая ружьё на плечо. — Дойдём как-нибудь.

Пашка покивал головой и ничего не ответил. Макс не стал мешать ему то ли бороться со своим страхом, то ли просто настраиваться на предстоящий путь, и до самого луга не проронил ни слова. Обернулся он всего один раз, когда за спиной остались шесть домов. Деда не было.

— Хм, — подумал Макс, ожидавший, что дед будет провожать их взглядом до тех пор, пока они не скроются из вида. — А может они просто показались все эти тёплые отношения? Может он и рад, что мы наконец ушли? Может все в деревне рады?

— Да нет, — тут же оборвал он свои мысли. — Вряд ли. Не такие они люди. Не такие.

— Так почему же он так быстро ушёл? — родился новый вопрос, но Макс отмахнулся от него, как животное отмахивается от больно жалящего слепня.

Последний дом улицы остался позади. Они перешли через дорогу и ступили на луг. Наверное, этот луг когда-то был полем, подумал Макс, а теперь зарос за ненадобностью.

Он глубоко вдохнул носом и улыбнулся. Запах от разнотравья был приятным и даже каким-то вкусным. Максу припомнилось, как очень давно, когда он ещё был маленьким, он полюбил этот запах. Так пахло в доме у его бабули, которая постоянно раскладывала свежесобранные пучочки по комодам и шкафам. Макс и сейчас помнил названия некоторых трав. Он частенько ходил вместе с бабулей за ними в окрестные луга, или как говорили местные — на выгоны. Чабрец, медуница, тысячелистник, зверобой. Бабули уже давно нет, дом её давно продан чужим людям, уже нету и отца, а когда-нибудь не будет и его самого…

Макс вдруг остро почувствовал всю суетность человеческого существования. Словно вдохнул это чувство в себя вместе с запахом трав. Все уйдут, а этот запах всё так же будет стоять над лугом. Он будет здесь каждое лето, снова и снова, даже когда в окрестностях не останется ни одной живой души.

Не надо сейчас об этом, — сказал он себе, и чтобы отвлечься, легонько толкнул Пашку прикладом в спину. Тот резко обернулся.

— Чего?

— Просеку не пропусти, — Макс улыбнулся, видя натужное выражение лица у друга. — Не грусти, Пашок, прорвёмся.

— Надо было на машине всё-таки, — пробурчал в ответ Пашка.

Справа потянулась кромка леса, густого, не такого, который был вокруг их города. В том лесу, большая часть деревьев была почти мертва, только сухие стволы с редкими листьями на какой-нибудь одной сопротивляющейся смерти ветке. Здесь же все деревья имели густую, тёмно-зелёную крону, и пройдя метров сто, Макс заметил среди них только пару сухих, безжизненных стволов. Хотя было пасмурно и особой жары не ощущалось, но из леса всё же контрастно тянуло прохладой и густой сыростью. И было в этой прохладе и сырости что-то живое, что-то будоражащее.

Макс заметил просеку метров за тридцать. Она выделялась в густом ряду чуть более светлым пятном.

— Вон она, — сказал Пашка, указывая рукой.

— Угу. Вижу.

Они прибавили ходу и через полминуты уже вошли в лес. Сырость тут же пробралась внутрь и приятно остудила гортань и лёгкие, потом дошла до самого желудка и казалось остудила и его. Макс пару раз глубоко и с наслаждением вдохнул.

— Не. Всё-таки природа это кайф, — блаженно проговорил он, и в этот момент раздался резкий, истеричный смех. От неожиданности Макс вздрогнул и остановился. Пашка тоже остановился, и обернувшись, с улыбкой посмотрел на Макса.

— Страшно? — спросил он, и его улыбка тут же переправилась в ухмылку.

— Есть немного, — ответил Макс не смутившись. — Страшный смех какой-то. Я такой в детстве часто слышал, когда у бабульки в селе жил.

— А знаешь, кто это? — спросил Пашка.

— Да чёрт его знает, — Макс пожал плечами. — Я в детстве так и не выследил.

— А я выследил, — на лице Пашки мелькнула гордость. — Как-то у нас по утрам вот такой смех каждое утро стал слышаться. И я случайно увидел кто это. Дятел это, прикинь. Я как раз на него взглядом наткнулся, когда он смеялся, так что, стопудово.

— Надо же, — Макс улыбнулся. — Никогда б не подумал. Я вообще-то думал это какой-нибудь сыч, или ещё более заковыристая птичка. Хм, а это обычный дятел. Пошли, что ли?

— Пошли.

Они медленно двинулись вперёд, пристально вглядываясь в прорехи между деревьями. Снова раздался смех, резкий и безумный.

— Некоторые птицы вообще как-то страшно кричат, — сказал Макс, когда смех умолк. — На хера им это? — плечи на секунду дёрнулись вверх. — Я вот до сих пор помню, как у бабульки такой крик услышал, что волосы дыбом встали. Ночью с гулянки возвращался, во двор зашёл, а у бабульки возле калитки прямо яблоня росла. Так вот, короче, из этой яблони какая-то хрень как заорала, у меня, блин, льдом покрылось всё что можно.

— А может, это и не птица была? — спросил Пашка.

— Пусть лучше будет птица, — Макс нервно улыбнулся. — Нехер детские страхи раздувать.

Они прошли ещё метров триста, и Пашка вдруг резко остановился и замер.

— Чего ещё? — спросил шёпотом Макс, приблизившись к нему вплотную.

Пашка медленно указал рукой и Макс перевёл по ней взгляд, ожидая увидеть что-нибудь, как минимум, представляющее опасность.

— Коза, что ли? — шёпотом спросил Пашка.

Тьфу-ты. Макс бесшумно усмехнулся.

— Да-а, блин, охренеть, — с усмешкой на губах проговорил он. — Ты мне про дятла, а я тебе про эту козу сейчас расскажу. Знаю просто, по телеку как-то смотрел. Это газель Томпсона, прикинь.

— Кого газель?

— Томпсона. Такие в Африке живут.