Клайв Касслер - Ночной рейд

— И думаете, что я могу что-нибудь сообщить об этом?

— Человек на снимке с Уильямом Дженнингсом Брайаном — ваш дед, Ричард Эссекс. Я проследила связи вашей семьи, надеясь, что он оставил документы или корреспонденцию, которые могут хоть немного разъяснить это.

Эссекс предложил сливки и сахар. Хейди взяла два кусочка.

— Боюсь, вы напрасно теряете время. Все его личные бумаги переданы в Библиотеку Конгресса после его смерти, каждая строчка, каждый листик.

— Всегда можно сделать попытку, — сказала Хейди, не соглашаясь с ним.

— Вы были в библиотеке?

— Сегодня утром провела там четыре часа. Какой деятельный человек ваш дед! Том с его посмертными документами просто огромный.

— А вы смотрели бумаги Брайана?

— Там тоже ничего не получилось, — ответила Хейди. — Несмотря на его религиозную преданность и вдохновенное ораторское искусство, Брайан не был слишком плодовитым автором меморандумов во время службы госсекретарем.

Эссекс задумчиво и медленно пил чай.

— Ричард Эссекс был очень точным и внимательным человеком. Брайан целиком полагался на него в вопросах политики и подготовки дипломатической корреспонденции. Бумаги деда свидетельствует почти о патологическом внимании к деталям. Только немногие документы проходили через Государственный департамент без его пометок.

— Я считаю, что он был довольно скрытным человеком.

Эти слова вырвались у Хейди непроизвольно.

Глаза Эссекса потемнели.

— Почему вы так говорите?

— Его записи как заместителя министра по вопросам политики очень хорошо документированы. Но невозможно понять, каким человеком был Ричард Эссекс. Конечно, я нашла обычную краткую биографию в справочнике «Кто есть кто», в которой указано место рождения, родители и школы, всё в последовательном хронологическом порядке. Но нигде мне не попалось описание его личности или характера, его предпочтений, того, что ему не нравилось. Даже все его документы написаны от третьего лица. Он похож на портрет человека, который художник забыл дописать.

— Вы что же, хотите сказать, что он не существовал? — саркастически спросил Эссекс.

— Да нет, — покорно сказала Хейди. — Вы сами живое доказательство его существования.

Эссекс пристально смотрел в свою чашку чая, словно видел на дне какую-то неясную картину.

— Это правда, — наконец произнес он. — Кроме его ежедневных наблюдений за жизнью Госдепартамента и нескольких снимков в семейном альбоме, на память от моего деда осталось очень немногое.

— Вы можете что-нибудь вспомнить о том, каким он был в ваши школьные годы?

Эссекс торжественно покачал головой.

— Нет, он умер молодым, когда ему было всего сорок два. В тот же год я родился.

— Тысяча девятьсот четырнадцатый.

— Двадцать восьмого мая, если быть абсолютно точным.

Хейди метнула на него изумленный взгляд.

— Через восемь дней после подписания договора в Белом доме.

— Думайте, что хотите, коммандер, — терпеливо сказал Эссекс. — Договора не было.

— Но вы же не можете отбросить доказательство?

— Брайан и мой дед неоднократно наносили визиты в Белый дом. Подпись на обороте снимка является ошибкой, вне всяких сомнений. Что же касается письма, то вы просто не понимаете его смысла.

— Факты говорят сами за себя, — настаивала Хейди. — Сэр Эдвард, о котором пишет Вильсон, — это сэр Эдвард Грей, министр иностранных дел Британии. И заем, предоставленный Британии на неделю раньше даты, указанной в письме, на сумму сто пятьдесят миллионов долларов, зарегистрирован со всеми подробностями.

— Предоставлен, хотя эта сумма была огромной по тем временам, — сказал Эссекс понимающе. — Но перед Первой мировой войной Великобритания проводила программу социальных реформ, приобретая одновременно вооружение для приближающего военного конфликта. Скажем просто, ей нужны были доллары, чтобы продержаться до тех пор, пока примут законы о более высоком налогообложении. Едва ли этот заем можно назвать каким-то особенным. По сегодняшним международным стандартам его можно рассматривать как довольно обычное соглашение.

Хейди встала.

— Извините, что побеспокоила вас, мистер Эссекс. Более не могу позволить себе занимать ваше время сегодня.

Его глаза заблестели вновь.

— Можете беспокоить меня в любое время.

В дверях Хейди обернулась.

— Еще одно. В библиотеке есть полный комплект ежемесячных дневников вашего деда, кроме последнего за май. Оказывается, он отсутствует.

Эссекс пожал плечами.

— Здесь нет никакой тайны. Он умер раньше, чем успел закончить его. Возможно, пропал во время реорганизации, когда всё выносили из его офиса.

Эссекс стоял около окна, пока машина Хейди не исчезла среди деревьев. Его плечи ссутулились. Он почувствовал себя старым и усталым. Он прошел по украшенному резьбой античному залу и повернул голову одного из четырех херувимов с отсутствующими глазами, которые были расставлены по углам. Внизу всего в одном дюйме выше ковра показался небольшой плоский ящичек. Внутри лежала тонкая книга в кожаном переплете, обложка с гравировкой потрескалась от времени.

Он сел в очень мягкое кресло, утопая в нем, поправил очки и приступил к чтению. Это с давних пор стало ритуалом, повторяющимся с различными интервалами в течение многих лет. Его глаза давно не видели слов на страницах; за многие годы он выучил их наизусть.

Он оставался в таком положении, когда солнце уже село, а тени вытянулись и растаяли в темноте. Эссекс прижал книгу к груди, его душа металась от ужаса, разум разрывался от нерешительности.

Одинокий старик в темной комнате погрузился в прошлое.

Лейтенант Ивен Бертон-Ангус поставил свою машину на стоянку теннисного клуба «Глен эко», взял большую сумку с пассажирского сиденья и вышел из машины на холод. Он быстро прошел мимо пустого бассейна и теннисных кортов, занесенных снегом, направляясь в теплое здание клуба.

За столом рядом со стеклянной витриной, на которой рядами были выставлены награды, полученные членами клуба, сидел менеджер.

— Могу чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Да, меня зовут Бертон-Ангус. Я по приглашению Генри Ангуса.

Менеджер внимательно просмотрел свои записи.

— Правильно, лейтенант Бертон-Ангус. Прошу прощенья, сэр, но господин Ангус звонил и сказал, что не может выполнить свое обещание. Он просил меня передать, что пытался застать вас в посольстве, но вы уже ушли.

— Жаль, — сказал Бертон-Ангус. — Но поскольку я уже здесь, нет ли у вас свободного теннисного корта, где я мог бы потренироваться?

— Мне пришлось изменить все запланированные игры, когда господин Ангус сообщил об отмене. Однако сейчас другой джентльмен играет один. Возможно, вы сможете поиграть вместе с ним.