Вадим Новосадов - Маска Гермеса

- Нет. Расслабься, дело не представляет служебной тайны. Просто слухи. Но от них может зависеть многое.

Спирин выдержал паузу, собираясь с мыслями, но выражение его было таким, будто он её гипнотизировал.

- У тебя будет частная встреча, ты подбросишь информацию, которая рано или поздно просочится в прессу. Лаврецкий в любом случае всё узнает. Но сейчас, мне нужна его реакция, до того как он что-то предпримет. Одним словом, ты зондируешь почву, от этого будет зависеть и тактика власти в отношении его.

- Но почему именно я? - тихо спросила Рита.

Спирин пристально смотрел на неё.

- Ты, лучшая кандидатура. У меня есть, конечно, и другие. Но у них нет твоего обаяния и ума. Ты выведешь мужчин на откровенность. Тем более что Лаврецкий в настоящее время холостяк.

- Ах, вот оно что? – воскликнула Рита. - Ты даешь мне лицензию на то, чтобы я с ним переспала? - оскорблёно добавила она.

- Разве я способен этого требовать? - воскликнул Спирин насмешливо и высокомерно. - По-моему, ты недооцениваешь наши отношения. Эти слова меня ранят. Твой шарм неотразимо действует на противника, а с другой стороны я же не могу посадить тебя в клетку. Ты вольная птица, этим мне и интересна. У меня недоверие к женщинам, которые принадлежат кому-то, пусть даже и мне. Я не хочу быть связанным ревностью, - резюмировал он спокойно.

- В любом случае, я не собираюсь с ним спать, - отрезала Рита, не понимая до конца, где издёвка в словах Спирина, а где искренность.

- Мне приятно это слышать… Но тебе не придётся с ним даже флиртовать…

- Будто он не понимает, что мы будем его интриговать.

- В политике всё интриги. Рита, это то задание, о котором многие могут только мечтать, - загадочно изрёк Спирин, будто бы хотел даже подмигнуть.

- Ну, хорошо, - воскликнула Рита, ощутив прилив тщеславия, в котором на время утонуло её раздражение. - О чём пойдёт речь? - деловито спросила она.

***

Лимузин Лаврецкого доставил её в роскошный подмосковный особняк. Дворецкий в униформе, чуть старше среднего возраста, с прямой осанкой, провёл её в просторный зал, меблированный в духе модерна, с равномерным мягким освещением, с многочисленными диванами, креслами и встроенными шкафами.

Вошёл мужчина средних лет, подтянутый, выше среднего роста, аккуратно стриженый брюнет, с острыми чертами лица, прищуренным тёмным взглядом, в расстёгнутом пиджаке, без галстука. До сих пор она видела его только по телевизору и на снимках печатной прессы.

- На вас готовят атаку, бескомпромиссную, на поражение, - как приговор произнесла Рита, когда Лаврецкий занял место напротив, у журнального стола.

- Пока только вы меня атакуете, - снисходительно ответил собеседник своим мягким голосом.

Её красота, категоричный тон и строгий вид, из-за делового брючного костюма льняного цвета, держали Лаврецкого на дистанции, он избегал вульгарно жадного взгляда.

- Моё дело предупредить. У власти нет желания расправляться с вами, или ещё с кем бы то ни было. Но ваша тайная оппозиционность её раздражает, - высказалась Рита самоуверенно, но с привкусом благосклонности, надеясь на компромисс.

- Понимаю… Я не первый, кто попадает в опалу. Я всегда к этому готовился. Но экономическая элита не может стоять в стороне от политической жизни. Это бессмыслица. Времена государственной монополии на все сферы жизни прошли. Кроме извечной русской гордыни оттого, что получаешь безраздельную власть, или думаешь, что получаешь, ничего в действиях политбомонда, нет.

Ответ показался Рите грубым и не разумным.

- Вы что, всерьёз? Хотя, может быть вы и правы. Но она, власть, настроена жёстко, и никакие очередные скандалы, потрясающие весь оставшийся мир её не пугают. Ведь прошлые скандалы она выдержала, и от них только окрепла. А что касается гордыни, то в Кремле аналогичным образом думают и про вас. Но ведь они то думают от имени державы, страх перед распадом которой, сильнее, чем перед отсутствием демократии.

- Да, да, расхожая мысль, - ядовито парировал Лаврецкий.

- А нахрапистые попытки либерального прогресса обернулись в ущерб самому прогрессу. Не думайте, что власть позволит кому-то играть самостоятельную роль.

- Я на это и не надеюсь, но идеалы либерализма очень живучи. Не грех их отстаивать, - заметил собеседник сдержанно и твёрдо.

Рита смерила его сожалеющим взглядом, но промолчала, не собираясь так сразу уйти.

- Наша беседа приняла слишком жёсткий тон, - вдруг благожелательно прервал паузу Лаврецкий. - Не мешало бы чем-нибудь её смягчить. Воды, соку, кофе, чаю. Может быть, вина?

- В другой раз, - холодно отказалась Рита. - У вас ведь есть серьезные недруги, которые не прочь выгнать вас из страны, а то и похуже. Не мне вам объяснять, как это делается. Стоит только пустить кровь, и на её запах приплывут акулы. И не потому, что именно вас недолюбливают в Кремле. А просто потому, что у него нет других исполнителей.

- А вы беспощадная женщина. Ваши метафоры и аллегории меня поражают. Хотя, это тоже старая сказка - про хорошего царя и плохих бояр. Может, намекнёте ещё на кого-нибудь.

- Если бы даже я и знала, я бы не сделала и намёка здесь, где стены имеют уши. Моя служба не любит огласки. По моему, я достаточно вам наговорила, - как-то неожиданно равнодушно произнесла она.

- Вашей службой не запрещено отобедать со мной в каком-нибудь уютном ресторане, - подхватил её намёк Лаврецкий на то, что официально предупредительный тон встречи закончен.

- Тогда я буду выбирать сама, наугад, по ресторанному справочнику, - отвечала она, прямо смотря своим обворожительным взглядом на него.

Рита не имела указаний от босса опасаться записи разговора. Она сама приняла решение относительно самой пикантной части этой встречи. Попади запись в прессу, и отвечать пришлось бы ей, а не Спирину. Так, видимо и было им задумано - подбросить Лаврецкому информацию или, скорее, дезинформацию, которую сам же Спирин не прочь слить в прессу, а потом откреститься от причастности к этой утечке. Спецслужба пускала дымовую завесу, а затем наносила удар.

В пустующем в эти дневные часы ресторане, они продолжили разговор в отдельном кабинете, охрана дежурила снаружи, в зале.

- У президентской семьи есть преданное окружение, а ещё и те, кто набивается в таком качестве, - продолжила высказываться Рита, когда они сделали заказ. - Некоторые делают это через интимные отношения. Например, ваш визави, алюминиевый магнат Оспин, сорока однолетний холостяк, подбирается к дочери, которой уже двадцать шестой год. Она закончила МГУ, мечтает о публичной карьере. Известность стоит не дёшево, тем более быстрая известность. А томиться, полной юных мечтаний, барышне, из самой высокой семьи страны, в неизвестности, просто нелепо. Президент же наложил запрет на всякую гласность относительно своей семьи. Можно только представить отчаяние дочери. Тут или с ума сойдёшь, или взбунтуешься.