Фернандо Гамбоа - Последний тайник

Беззаботно болтая, мы даже не заметили, как спустились лестнице и снова оказались в коридоре, который уже окрестить «коридором с рисунками».

Я находился в этом помещении уже в четвертый раз, но, тем не менее, снова открыл в нем новые для себя символы и изображения, удивляясь тому, насколько искусно древние художники использовали те или иные оттенки цвета, чтобы показать различия в положении тел и движениях внешне вроде бы одинаковых персонажей. Вокруг каждого рисунка располагались вереницы иероглифов, с помощью которых майя описывали события, связанные с определенным человеком или мифическим персонажем, и указывали даты этих событий. В довольно просторном коридоре длиной более чем двадцать метров было изображено как минимум тридцать сцен. Они были нарисованы не только на стенах, но и на потолке, и поэтому я направил луч своего фонарика вверх, поскольку лампочки были настолько тусклыми, что не позволяли хорошо разглядеть рисунки, расположенные на высоте трех метров.

Пока профессор и Кассандра занимались изучением рисунка, на котором жрец в великолепном головном уборе из перьев попугая ара вырывал сердце из груди воина, облаченного в шкуру леопарда, и бросал его в пасть Ах-Пуча, я разглядывал изображения, помещенные на потолке. Честно говоря, я не очень-то надеялся понять их смысл, но чувствовал, как меня очаровывает сила, излучаемая этими древними персонажами. Но после того как я целый час бродил взад-вперед по коридору, мне поднадоели все эти украшенные разноцветными перьями правители, жертвоприношения и казни и я стал подумывать о том, а не пора ли вернуться в лагерь и завалиться спать. Внезапно мой взгляд остановился на небольшом рисунке, который находился прямо над порогом, отделяющим коридор от пещеры, и который, сам не знаю почему, буквально приковал к себе мое внимание.

Я тщательно разглядывал этот рисунок, пытаясь понять, Что же в нем такого особенного. На стене было изображено похожее на змею уродливое зубастое существо, украшенное зелеными перьями и находившееся рядом с двухколесной повозкой, на которой лежало что-то вроде большого каменного ящика. «Это, возможно, глупо, — подумал я, — но раз уж мы здесь, надо бы сфотографировать этот дурацкий рисунок».

В этот момент ко мне подошел профессор.

— Что это ты фотографируешь? — поинтересовался он.

— Да так, ничего особенного. Просто вон тот рисунок чем-то привлек мое внимание, и я решил его сфотографировать.

— Позволь-ка взглянуть, — сказал профессор, направляя на рисунок луч своего фонарика. — Это, похоже, какой-то бог. И что любопытно, так это… Он изображен рядом с… О Господи! — удивленно воскликнул профессор. — Мисс Брукс, идите скорее сюда!

Кассандра тут же подбежала на зов профессора и направила на рассматриваемый нами рисунок луч своего фонаря. Тут же издав изумленный возглас, она испуганно отступила на шаг.

— Это невозможно, — прошептала она. — Если только…

— Вы можете мне объяснить, чем вас так сильно поразил этот рисунок? — спросил я, чувствуя, что меня начинает раздражать странное поведение моих друзей.

Кассандра посмотрела на меня с таким видом, как будто я был виноват в том, что не смог разглядеть на этом рисунке того, что увидели на нем она и профессор.

— Дело в том, — начала объяснять Касси, снова уставившись на рисунок, — что здесь изображен бог Кетцалькоатль, рядом с которым находится деревянная повозка.

— Ну и что?

— А то, что, насколько известно ученым-историкам, колесо как таковое появилось в Америке лишь с прибытием туда испанцев. В цивилизации древних майя, Улисс, колёса не использовались.

Потрясший моих друзей рисунок был самым последним из целой серии изображений, которая начиналась на одном краю потолка и заканчивалась на противоположном. Эти изображения, как поняла Кассандра из сопровождавших их иероглифов, рассказывали в хронологической последовательности о том, как дети бога Кетцалькоатля несколько раз прошли вдоль русла реки, чтобы посетить город Яшчилан. Появившись там в последний раз, они обратились к жрецам за помощью и сделали невероятно огромное подношение богу Ах-Пучу в виде золота и драгоценных камней. Затем эти бородатые светлокожие боги, изображенные на рисунках в виде Кетцалькоатля, отправились на юг в населенный пункт, расположенный в горах и называвшийся «Город Храма», и никогда уже больше не появлялись в Яшчилане. Они увезли с собой нефритовую статуэтку пернатого змея, подаренную им жрецами в знак признательности за сделанное ими подношение Ах-Пучу, а также таинственный каменный ящик, в котором, как сказали жрецам эти дети Кетцалькоатля, лежало их священное сокровище.

— По всей видимости, эти рисунки передают историю прибытия в город тамплиеров, — пробормотал профессор, не сводя завороженного взгляда с потолка. — Они рассказывают о том, как тамплиеры появились здесь, опустили свои сокровища в сенот и затем отправились восвояси. На это указывает очень много признаков, и если Кассандра правильно интерпретировала эти рисунки и иероглифы… — Профессор посмотрел в сторону пещеры, в которой были заметны голубоватые отблески, исходившие от поверхности воды, и сказал: — Я думаю, что можно смело утверждать: все сокровища ордена тамплиеров покоятся сейчас на дне вон того водоема.

— Со стороны тамплиеров было бы вполне разумно спрятать свои сокровища именно там, — согласился я. — Думаю, им показалось, что этот колодец и впрямь неплохой тайник: в него и суеверные туземцы не рискнули бы сунуться, потому что побоялись бы гнева своих богов, и Папа Римский с французским королем вряд ли бы до него когда-нибудь добрались. Кроме того, тамплиерам наверняка не хотелось тащить с собой несколько тонн золота и драгоценных камней через непролазные тропические заросли. А ты как считаешь, Касси? — спросил я, обнимая Кассандру за плечи. — Почему ты примолкла?

— А что тут говорить? И так все ясно, — поспешно ответила Кассандра. — Я только не могу понять, о каком священном сокровище здесь идет речь. Хотела бы я знать, что увезли с собой тамплиеры в каменном ящике.

— Я бы не придавал этому большого значения, — заметил профессор. — По всей видимости, это были книги или рукописи, которые тамплиеры не могли бросить в сенот, потому что вода бы их уничтожила. Столь высокопарная формулировка просто служила для подтверждения предполагаемой божественности явившихся к майя бородатых людей со светлой кожей. В общем, что бы ни находилось в этом ящике, оно было объявлено «священным сокровищем».

Кассандра на несколько секунд замолчала, размышляя над рассуждениями профессора.

— Вы, безусловно, правы, однако… не знаю… Это — веревочка, за которую мне хотелось бы потянуть, чтобы посмотреть, куда она приведет.