Олег Воронин - Искатель. 1983. Выпуск №2

— Как видите, в целости и сохранности. Между прочим, самые ценные из вашей коллекции. Побоялись отправить посылкой через знакомых Мирона Сергача? Правильно сделали, Ковальчук. Иконы действительно представляют собой большую историческую и художественную ценность и вскоре займут по праву надлежащее им место в наших музеях. Это единственное доброе дело, которое, сами того не ведая, вы совершили… А теперь перейдем к следующему вопросу. Ваша настоящая фамилия?

— Ковальчук.

— Вот заключение о вашей смерти, свидетельские показания и прочее… Достаточно?

— Да.

— Так в чем же дело?

— Мне все равно, под какой фамилией я буду значиться в ваших списках расстрелянных…

— Расстреляют вас или нет, решит суд. Прошу это учесть в дальнейшем и не упорствовать отмалчиваясь. Пусть я еще раз повторюсь, но чистосердечное признание суд не оставит без внимания, и вы это обязаны знать.

— Возможно…

— Итак, ваша фамилия?.. Опять не хотите отвечать? Тогда посмотрите на эту фотографию. Ну что, узнаете? Семейство Баняков в полном составе! А рядом с Мирославом, в будущем — главарем банды Гайвороном, стоите и вы, сын младшего брата старого лавочника Баняка — Степан Баняк!

— Предположим. Ну и что из этого?

— Так предположим или вы подтверждаете, что ваша фамилия Баняк?

— Да… Подтверждаю.

— Это уже хорошо… Из этого кое-что следует… Поскольку вы Степан Баняк, значит, хорошо знали Гайворона. Надеюсь, вы не будете отрицать этот факт?

— Гайворона я не знал.

— Ну как же — разве Мирослав Баняк не ваш двоюродный брат?

— Мирослав — да, а Гайворона я не знаю, и вообще впервые слышу эту кличку… или фамилию…

— Так и запишем… У вас была пишущая машинка?

— Нет, не было.

— А вот соседи утверждают обратное. Читайте… — Ошибаются…

— И грузчик приемного пункта Вторчермета, Сулименко, который продал вам пишущую машинку системы «ундервуд», тоже ошибается?

— Было такое дело… Только я ее вскоре выбросил на помойку из-за неисправности.

— Значит, и этот факт вы подтверждаете. Тогда скажите, из каких побуждений вы отпечатали и отправили Слипчуку, и Лубенцу, и Михайлишину вот эти три записки?

— Я их впервые вижу.

— Вот заключение экспертов, что они отпечатаны на «ундервуде», который вы купили у Сулименко.

— Повторяю, я не имею к этим запискам ни малейшего отношения!

— И к угрозам, которые составляют содержание этих, записок, тоже?

— Да! Не имею!..

— Спокойнее, Баняк. У меня тут кое-что есть… Вот посмотрите. Этот золотой зуб-протез изготовили вы лично, гражданин Баняк. Вот свидетельские показания адвоката Михайлишина.

— Михайлишина?!

— А что вас так удивило? Да, Михайлишина. Вы с ним еще встретитесь… попозже… Так вы не отрицаете, что зубной протез для Михайлишина изготовлен вами?

— Н-нет…

— Взгляните на фотографию. Это зубной протез, увеличенный в двадцать раз. Хорошо просматривается внутреннее строение. И вот здесь, вверху, у режущей части зуба есть небольшая пустота, заполненная ядом. Через определенный, строго рассчитанный промежуток времени яд попадает в полость рта, потому что во время еды режущая часть зуба деформируется и истирается. На этом снимке видно, что золотая пленка, предохраняющая каверну с ядом от контакта с полостью рта, истончилась до нескольких десятков микрон. Еще день-два — и спасти жизнь адвокату Михайлишину было бы невозможно… Что вы на это скажете?

— Я ничего не знаю! Какой яд? Выдумки! Еще одно дело шьете? Не на кого спихнуть?

— Гражданин Баняк! Перестаньте разыгрывать комедию! Вы что же, не верите фактам? Тогда вот еще документы, подтверждающие, что яд, который находится в зубном протезе… — из группы контактных ядов. И изготовлен он вами. Яд южноафриканской гремучей змеи вам достал Гостев. А другие компоненты контактного яда, сам не ведая для каких целей, предоставил вам провизор Головинский. Поскольку они входят в состав некоторых дефицитных лекарств, которые вы заполучили с аптечного склада. Посмотрите показания Головинского и заключение фармацевтов…

— Сволочи! Гады! Ненавижу! Всех… всех… убивать! Не доживу… Не до-жи-ву!.. А-а-а!!

Из протокола допроса Степана Баняка:

«…СЛЕДОВАТЕЛЬ. Расскажите о Гостеве.

БАНЯК. Я с ним познакомился в 1970 году, в доме отдыха. Мы жили в одной комнате. Он много рассказывал о свойствах различных ядов, о змеях… Я еще не знал тогда, что все эти сведения мне когда-либо понадобятся. Но Гостева на всякий случай «привязал» к себе — одолжил ему крупную сумму. Потом еще давал денег. Так он стал моим должником.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Кто изготовил контактный яд?

БАНЯК. Гостев.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Он интересовался, для каких целей вам нужен этот яд?

БАНЯК. Он долго не хотел мне его делать. Но потом… Короче говоря, я напомнил ему о долге.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что случилось в последний приезд Гостева к вам?

БАНЯК. Мне нужно было уходить… И выиграть какой-то промежуток времени, чтобы не вызывать подозрений. Тогда у меня возник план… оставить его вместо себя…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Из каких соображений Сергач вам помогал?

БАНЯК. Во время войны Сергача немцы отправили было в Германию, но по дороге ему удалось бежать. — Некоторое время он скрывался в горах, пока не наткнулся на боевиков Гайворона… Его хотели повесить, но я вступился за него с условием, что он примет нашу присягу и вступит в отряд. Мирон согласился… А через полгода после этого, во время одной из операций, Сергач сбежал… Только в шестьдесят девятом году я встретил его ее Львове. Напомнил ему о прошлом, и он согласился мне помогать.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему вы решили мстить именно Слипчуку, Лубенцу и Михайлишину? Боялись, что они вас опознают?

БАНЯК. Так уж получилось, что после окончания института я поселился здесь. Когда однажды случайно встретил Слипчука и Лубенца, то очень испугался: мы ведь земляки, и они знали хорошо моего старшего брата Богдана, потому что учились вместе. Я отпустил усы и бороду, старался не попадаться им на глаза, даже подумывал о перемене места жительства. Но по истечении некоторого времени убедился, что мои опасения беспочвенны… До встречи с Гостевым я не имел намерения мстить, поскольку это было мне не по силам. Да и нельзя было привлекать к себе внимание. А тут подвернулся такой удобный случай. Я все рассчитал. Опыт у меня большой по изготовлению зубных протезов… Лубенец сам пришел в стоматологию, а Слипчука и Михайлишина пришлось уговаривать… Не могу только понять…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему Михайлишин остался жив? Могу сказать. Он месяц лечился голоданием и, естественно, ничего не ел. А значит, соответственно, процесс истирания зубных протезов у него замедлился…»