Александр Омильянович - В Беловежской пуще

— Мины? — спросил Кюстер.

— Четыре состава взорваны минами, а два пущены под откос в результате разборки пути. Выведено из строя шесть паровозов и сорок три вагона...

— Нас интересуют не столько потери, герр гауптштурмфюрер, сколько виновники, — буркнул Кюстер.

— Колонны автомашин подвергались обстрелу прежде всего на шоссе Белосток — Гродно, Белосток — Волковыск и Хайнувка — Пружаны. Таких случаев зафиксировано одиннадцать. Телефонные линии повреждались двенадцать раз на протяжении...

— Скажите, — снова перебил его Кюстер, — диверсионные акты имели место только в районах, где действуют коммунистические банды и большевистское подполье, или и в других?

— Девяносто процентов диверсий произошло на территории, где действуют коммунисты, — ответил Хаймбах.

— Продолжайте! — заявил Канарис.

Хаймбах довольно подробно описал наиболее крупные диверсии на железной дороге, заводах и шоссе и заговорил о распространении подпольной печати, а также о покушениях на немцев и агентов гестапо. Закончив эту часть отчета, он взял в руки следующую папку.

Ему задали несколько вопросов. Хаймбах отвечал весьма туманно и уклончиво. Это все больше выводило из себя прибывших. Затем слово предоставили начальнику разведотдела Альфонсу Шмидту.

— Разрешите проинформировать вас о новой операции, которую с недавних пор разрабатывает мой отдел. Операция под кодовым названием «Егерь»...

Собравшиеся сосредоточили свое внимание на Шмидте. Он продолжал докладывать:

— Дело в том, что мы зафиксировали в Белостоке деятельность некоей таинственной личности, а точнее, руководимой им диверсионной группы...

— Какова ее численность? — спросил Канарис.

— Этого нам пока установить не удалось. По-моему, она состоит из нескольких человек. В тех местах, где совершены диверсии, найдены записки со словами: «Смерть фашистам! Сибиряк». Этот же человек или его группа взорвали поезд на железной дороге Белосток — Сокулка.. Рядом с местом диверсии они прикрепили на дереве их «визитную карточку». Аналогичную записку они оставили и возле поврежденной телефонной линии Белосток — Варшава. Наша служба радиоперехвата обнаружила в эфире новую радиостанцию. Она выходит на связь почти каждую ночь в окрестностях Белостока...

— Удалось установить ее местонахождение? — спросил Кюстер.

— Секция радиоперехвата и пеленгации делает все, чтобы как можно скорее найти ее, но пока безуспешно. В городе появились листовки коммунистического содержания. Думаю, что это тоже дело их рук.

— Записали шифрованный текст подпольной радиостанции? — снова спросил Кюстер.

— Так точно, герр штандартенфюрер! Однако расшифровать своими силами не смогли. Отправили записанный на пленку зашифрованный текст в Берлин. Ответа пока нет. Таинственная личность действует с каждым днем все смелее.

— Его смелость объясняется вашей медлительностью, — заметил Канарис и многозначительно взглянул на Шмидта.

— Агентура что, тоже бессильна? — вмешался Кюстер.

— Вместе с четвертым отделением мы приняли ряд оперативных мер. Привлекли к операции нескольких способных агентов, таких, как Эдвард Вараковский, Стефания Кохова, Ян Маевский, Анджей Миколайчик и других.

— И что же? Столько способных агентов — и никаких результатов? — язвительно заметил Кюстер.

— Позволю себе заметить, герр штандартенфюрер, что мы именем дело с опытным подпольщиком. Вероятно, он заброшен сюда из Москвы. Он и его люди — это профессионалы, а наши агенты — еще новички в этом деле. Однако информация, полученная о Сибиряке, позволяет сделать некоторые выводы относительно нашей дальнейшей работы...

Кюстер и Канарис вопросительно взглянули на Шмидта.

— Эти агенты вряд ли сумеют раскрыть Сибиряка и его группу. Разве только случайно. А в случайности верить в нашей работе нельзя. — И Шмидт умолк.

— Ну и что же вы предлагаете?

— Что?.. Я не готов в данную минуту ответить на этот вопрос, — промолвил Шмидт.

— Неужели у вас нет никаких рекомендаций? — возмущенно спросил его Кюстер.

— Надо вербовать новых агентов, расставлять сети, собирать информацию...

— И так до бесконечности! Вздор! — взорвался Кюстер. — Вздор! Уже несколько месяцев здесь действует группа шпионов и диверсантов. Взрываются поезда, распространяются листовки, работает радиостанция! — Он повысил голос. — А я здесь слышу такой вздор! Мы не для того находимся в Белостоке, чтобы анализировать, размышлять и выжидать месяцами. Указания рейхсфюрера, вероятно, всем ясны? Кто не понимает своей миссии здесь, быстро окажется на передовой Восточного фронта! — Кюстер распалялся все больше. — Я буду вынужден направить соответствующее донесение в Берлин. Кто докладывает следующий?..

В тот же вечер, когда в белостокском гестапо происходило бурное совещание, по лесу, за селом Поникла, пробирались двое. Они шли уверенно. Вероятно, хорошо знали это урочище. Вскоре путники подошли к молодому, густо разросшемуся ельнику и остановились, прислушиваясь. Лесную тишину не нарушал ни один подозрительный звук. Дороги и населенные пункты были отсюда далеко.

Они вошли в ельник и почти на коленях добрались до небольшого шалаша. Некоторое время отдыхали молча. Они устали от дальней дороги и тяжелых вещмешков.

— Пора? — спросил наконец один из них.

— Сейчас посмотрю, — ответил второй и фонариком осветил ручные часы. — Пора...

Они вынули из вещмешков рацию и батареи, установили их и растянули антенну. Радист закрепил контакты и стал смотреть на освещенную шкалу приборов, ожидая приказаний. Часы показывали двадцать три тридцать.

— Вызывай, — шепнул человек, сидевший возле радиста.

Застучал ключ передатчика. В эфир поплыли позывные...

Затем радист перешел на прием.

— Есть! Давай шифровку! — коротко бросил он и переключил рацию на передачу. Сидевший рядом человек осветил фонарем небольшой листок бумаги, испещренный цифрами, и радист застучал ключом:

«На полигон Красный Бор, между Замбрувом и Ломжей, два дня назад прибыла из Франции танковая часть из дивизии «Рейх». Там проходят интенсивные артиллерийские и танковые учения. Один из полков этой дивизии расквартирован в казармах в Белостоке: район Нове-Място. Учения этого полка проходят на полигоне Зелена под Белостоком. Отправка части на фронт предусматривается через две недели...»

Затем они передали вторую и третью шифровки. Радист переключил радиостанцию и ждал подтверждения приема. Услышав знакомый сигнал, он снял с головы наушники и выключил рацию.

— Для нас ничего нет?

— Ничего.

— Снимаем рацию.

Они отключили и сняли антенну: рацию и батареи уложили в вещмешки.