Александр Омильянович - В Беловежской пуще

Семь дней над шоссе Белосток — Бобровники свирепствовала фашистская авиация. 28 июня 1941 года вдруг наступила, зловещая тишина. Только изредка мимо разбитых танков, орудий и автомашин, человеческих тел и конских трупов, устилавших дорогу отступления, спешили на восток небольшие группы солдат.

Вот из-за холма со стороны Белостока появились пятеро запыленных бойцов. Они шли быстрым шагом. Трое несли раненого, двое других — ручной пулемет и сумки с дисками.

Впереди лежала Свислочь, а за нею — спасительный лес. Бойцы на минуту остановились и о чем-то поговорили. Четверо с раненым пробежали через мост и исчезли в лесу. Один боец с ручным пулеметом остался на левом берегу реки. Это был молодой, коренастый, смуглый мужчина в форме командира Красной Армии. Он напился воды, смахнул с лица пыль и спокойно осмотрелся. Поблизости не было ни души. Рядом стоял разбитый танк. Боец подошел к нему, оглядел со всех сторон, прикинул на глазок расстояние до шоссе, а точнее, до глубокой ложбины, по которой оно проходило. Место показалось ему подходящим...

Боец заполз под танк и втащил за собой ручной пулемет. Затем выкопал руками ямку для пулемета, поудобнее лег, прижал к плечу приклад и, прищурившись, посмотрел через прицел. По лицу командира пробежала довольная улыбка. В прицеле как на ладони видны были шоссе до самой вершины холма, оба высоких откоса и склон, спускавшийся к лугу и реке. Сверху и по бокам бойца надежно защищала шершавая броня танка. Командир знал, что живьем его не возьмут. Проверил, как работает спусковой механизм, и щелкнул затвором. Все в порядке...

После долгого ожидания он услышал наконец треск мотоцикла. Прильнул к пулемету. Через прорезь прицела увидел, что на холме остановился тяжелый двухцилиндровый «цюндап» с прицепом. Спустя минуту появился другой. Немцы сошли с мотоциклов и поднесли бинокли к глазам. Осмотрели деревню, мост, долину реки и лес на той стороне. Он отчетливо видел их, поскольку фашисты стояли на самой линии горизонта. На них были каски и пятнистые накидки, за поясом — гранаты с длинными рукоятками, на груди — автоматы. Они простояли там довольно долго. А у человека, лежавшего под танком, по запыленному лицу градом катился пот.

Наконец немцы вскочили на мотоциклы. Двое помчались в деревню, а двое других остановились у моста проверить, не заминирован ли он. Это была разведка противника. Боец под танком улыбнулся своим мыслям и вытер лицо рукавом.

Разведчики, выполнив задание, повернули назад и скрылись за холмом.

Боец, лежащий под танком, очень волновался. Он несколько раз проверил магазин, правильность установки прицела. Немного успокоившись, лег поудобнее за пулеметом и стал вслушиваться.

Вскоре до него долетели мерные, гулкие шаги, позвякиванье оружия, приглушенные голоса. Да, это были те, кого он ждал. Он схватил приклад пулемета и положил указательный палец правой руки на спусковой крючок...

Вначале на холме показались двое немцев. Они осмотрелись И махнули рукой. Потом появилась первая шеренга колонны, вторая, третья... Немцы шли по шоссе плотной темно-зеленой массой. В прорези прицела он видел ту точку в ложбине, до которой собирался их подпустить. Фигурки немцев росли на глазах.

Его охватила внутренняя дрожь. «Еще немного! — отсчитывал он про себя секунды. — Еще чуть-чуть. Пора!..» Мерный стук пулемета разорвал тишину. Боец стрелял спокойно, кося огнем застигнутых врасплох фашистов. До его слуха долетали крики раненых, беспорядочные слова команд, отрывистый лай пулемета. Несколько солдат попытались выскочить из ложбины на луг, но он скосил их очередью. Другие повернули назад, карабкаясь по откосу, чтобы спрятаться в поле. Боец быстро сменил диск, повернул ствол в их сторону и открыл огонь. Фашисту покатились вниз... Когда кончились боеприпасы, он еще несколько секунд продолжал нажимать на спусковой крючок. Подсчитать убитых немцев было невозможно, но он знал, что уложил их немало.

Внезапно воцарилась тишина. Диск был пустой. Немцы отходили к холму, оставляя убитых и раненых в ложбине. Боец вылез из-под танка. В руках у него были только наган и две гранаты. Побежал лугом к реке. Переплыл ее. Опомнившись, гитлеровцы открыли беспорядочную стрельбу, преследуя его. Это прибавило ему сил. До спасительного леса было уже рукой подать. Тяжело дыша, возбужденный смертельной схваткой с врагом, боец скрылся в лесу...

Картина недавнего боя все еще стояла перед глазами одинокого путника, сидевшего с биноклем в кустах.

В это время со стороны леса показалась длинная колонна людей. Колонна направлялась на запад. Слышался гул голосов, отдельные выкрики и даже выстрелы. Путник приставил к глазам бинокль. Впереди ехало несколько всадников, за ними, волоча ноги от усталости, брели советские военнопленные. Многие шли босиком, сквозь разорванную одежду проглядывало тело. Голова колонны приближалась к мосту.

Вдруг из колонны выскочили несколько человек и кинулись к реке за водой. Загремели выстрелы. У перил моста остановился немецкий офицер и показал пистолетом на тех, кто не мог уже идти. Их вытащили из толпы и пристрелили в придорожном рву.

Спустя некоторое время в колонне поднялся крик и загрохотали выстрелы. Трое пленных бросились в сторону кустов, в которых прятался одинокий путник. Первому не удалось далеко убежать: его настигла пуля. Двое других продолжали бежать. Стрельба усилилась. Один из всадников пришпорил коня и помчался вдогонку за беглецами, стреляя на ходу из автомата. Один из беглецов, взмахнув руками, рухнул на землю. Теперь по полю бежал один человек. Всадник уже настигал его. Сидевший в кустах путник выхватил из кармана наган. Он целился в человека впервые. Щелкнул выстрел, и немец медленно сполз с седла. Тем временем беглец достиг кустов и увидел своего спасителя. Тот махнул ему рукой, и они побежали вместе по склону холма в чащу леса. Долетавшие с шоссе пули срезали над ними ветки деревьев. Вскоре они почувствовали себя в относительной безопасности.

Только теперь он оглядел человека, которого спас. Это был рослый, хорошо сложенный мужчина. Он стоял перед ним и тяжело дышал.

— Спасибо, товарищ...

— Как тебя зовут? — обратился он к беглецу.

— Антон. А тебя?

— Зови меня Сибиряком. Бежим дальше, здесь оставаться опасно.

Деревня ничем не отличалась от многих других, лежавших поблизости. Низкие избы и хозяйственные постройки. Потемневшие от времени соломенные крыши, кое-где поросшие мхом. С востока к ней подходили луга, среди которых извивалась Свислочь. На запад от деревни тянулись желтые песчаные холмы. Все вокруг свидетельствовало о нищете. Так выглядела деревня Хомонтовцы под Белостоком.