Луи Буссенар - Сын парижанина

Ироничный зритель, растянувшийся в кресле-качалке, воскликнул:

— Ну, не парадокс ли? Шампанское extra-dry [16] Очень сухое (англ.). , чтобы хорошенько промочить горло!

Пили крепко, и буфет торговал вовсю. Многие джентльмены уже поднабрались и развеселились. Но так как в их поведении не было ничего шокирующего, это малое прегрешение англосаксов вызывало у дам лишь снисходительные улыбки.

Среди любителей выпить юноша вдруг узнал мучителя юнги, своего противника, который отошел от танцующих, обмахиваясь складным цилиндром, потом засунул его между жилетом и манишкой, несомненно, чтобы освободить руки, и вынул из фрачного кармана портсигар.

Случай подвел его к французу, сидевшему на свету у левого борта. Узнав его, он, опередив свою свиту, подошел к креслу, в котором тот курил и покачивался, демонстрируя безразличие.

В американце вспыхнула злоба. Ему никто никогда не перечил, он привык презирать человечество. А тут — этот французишка! С надменным выражением янки бросил ему в лицо:

— Ага, вот он где! Сидел бы на кухне, чем подсматривать тут за нами исподтишка!

Молодой человек пожал плечами и насмешливо ответил тоном настоящего обитателя пригородов:

— Выпил маленько и сам не знаешь, что болтаешь! Сматывай отсюда удочки!

Возбужденный вином и усмешками своих друзей, американец продолжал с презрительным жестом:

— А может быть, у этого бедняка нет денег даже на стаканчик кисленького?

— Нарываешься? — усмехнулся француз. — Ну, на первый раз прощаю: у тебя еще молоко на губах не обсохло. Но кончай, не то получишь свое!

Янки издевательски захохотал, выхватил из жилетного кармана пригоршню долларов и швырнул их в лицо противнику:

— Это ты получи — милостыню жаждущему! Подбери и выпей за мое здоровье! Да не забудь прокричать: «Да здравствует…»

Договорить он не успел. С изумительным хладнокровием молодой француз поднялся с кресла. Бледный, с горящими глазами, он со всего размаха отвесил оскорбителю звонкую оплеуху, которую услышали даже на корме.

— Получил? Я держу слово! — крикнул смельчак.

Американец дико зарычал и схватился за револьвер.

Но соперник с быстротой молнии вырвал у него оружие. Еще миг — и револьвер полетел за борт.

— Ну и характер! — обернулся он к разъяренному янки. — Но поверь, так просто меня не убить!

Вдвойне пьяный — от гнева и вина — зачинщик ссоры совсем потерял голову. Отплатить во что бы то ни стало, или — прощай, престиж! Грубое проклятие сорвалось с его окровавленных губ: «Hell dammit!» [17] Черт возьми! (англ.) Он набросился на француза, — сейчас этот выскочка узнает что к чему! Противники намертво сцепились, тяжело дыша, стараясь сбить друг друга с ног. Остальные попятились, давая им свободное место. Кое-кто уже начал заключать пари: чья возьмет?

Борцы, все так же намертво сцепленные, катались по палубе. То один, то другой оказывался сверху.

Вдруг без видимой причины пароход страшно накренился. Что случилось? Неудачный поворот руля? Поломка винта? Как знать.

Так или иначе, но исполинская волна прокатилась по палубе; раздался крик ужаса. Затем вода отступила с шумом отлива.

Пассажиры инстинктивно ухватились — за планшир [18] Планшир — брус, проходящий по верхнему краю наружной обшивки борта больших судов. , за брезенты, за решетки — кто за что! Все, кроме боровшихся двух, отделались неожиданным душем. А вот янки и француз… Сперва водная гора накрыла их, потом подняла, как два перышка, и бросила в пучину. Какое-то время их видели на волне, потом ее гребень обрушился, и молодые люди скрылись в пучине в тот самый момент, когда корабль выпрямился. Раздался крик, от которого леденеют сердца матросов:

— Двое за бортом!

Отчаянный призыв. — Затеряны в океане. — Акулы. — Древесный ствол. — Среди ветвей. — Оригинальный разговор. — Шерстяной король. — Тотор и Мериносик. — Берег! Виден берег! — Пресная вода. — Эгоизм. — Ссора. — Берегись!

Корабль, делающий приблизительно 16 узлов, проходит в час шестнадцать раз по 1852 метра, то есть около 30 километров. Словом, это то, что называют коммерческой скоростью на железной дороге.

Но пассажирский поезд можно легко остановить — на это есть тормоза. Пароход — иное дело!

Водный исполин, не имеющий твердой опоры, должен сначала остановиться, затем дать винтом задний ход. Эти маневры требуют времени, ибо большую скорость сразу не погасить, — судно по инерции уходит далеко вперед. Так получилось и с «Каледонцем», — несмотря на крики и судорожные усилия остановить судно, громада из дерева и металла удалялась от места происшествия с быстротой болида.

Ожесточение обоих противников не выдержало испытания ужасным купанием. Видели вы когда-нибудь готовых разорвать друг друга собак, на которых с размаху выливают ведро воды? Свара немедленно прекращается, а собаки разбегаются, прижав уши. Вот и молодые люди, оказавшись за бортом, конечно, вынуждены были забыть о драке и употребить все силы на спасение. Выплыв на поверхность, они увидели темный корпус и светящиеся мачты «Каледонца», который стремительно удалялся от них.

Оба пришли в ужас, оба закричали, но бесконечная водная пустыня поглотила их слабые голоса. А яркий свет все удалялся, постепенно затухая в волнах.

Во внезапно наступившем мраке юный янки высунулся до пояса из воды и закричал срывающимся голосом:

— Сюда! На помощь! Тысяча фунтов… десять тысяч спасителю! Мой отец богат, — кто хочет золота?! Помогите, помогите!

Француз уже оправился и не тратил силы на крики. Чувство юмора вернулось к нему, и он предложил вопящему янки:

— Ну, дружок, спой-ка это на мотив песенки «Каде Руссель» и попроси заодно халат на ночь.

— Сюда! Помогите! Дам золота… Миллион, два, слышите…

— Да брось ты чушь молоть! Мы в огромной лоханке, и ты здесь такой же бедолага, как и я.

Прошли две долгие, жестокие минуты. «Каледонец» пронесся целый километр и только тогда сумел остановиться. Стали спешно снаряжать спасателей. Наконец — взмах весел, и лодки отошли к месту несчастья.

Так как на борту не было светящихся буйков, предстояло отыскивать попавших в море буквально на ощупь, в полном мраке, пока пакетбот не развернется и не подойдет к тому же месту. А это не менее двадцати минут!

Американец продолжал бессмысленно кричать. Француз же, не терявший головы, заметил, что, хотя они изо всех сил плывут к пароходу, их неуклонно относит в сторону. Всего за несколько минут электрическое сияние оказалось далеко слева.

— Слышишь, ты, — обратился он к янки, — нас подхватило сильное течение и несет к берегу.

— На помощь! На помощь! — был все тот же ответ. — Сто тысяч долларов, только помогите!