Луис Бетанкур - Здесь песок чище

В 1962 году Мартина перевели на аналитическую работу, а спустя четыре года он перешел в государственный департамент. Мартин был консультантом при подготовке чилийской операции.

Его способности высоко ценились в Управлении, и поэтому, когда в 1974 году Мартин вышел на пенсию, у него там остались прочные связи. Для него не было слова "невозможно", не было закрытых дверей, не было хмурых лиц. Его преданность делу была выше любых подозрений. Достаточно сказать, что он отказался от большой суммы денег, предложенной ему одним издательством, которое в коммерческих целях хотело заняться "полосканием грязного белья" ЦРУ.

Как разыскать сейчас Мартина? Боб, полистав старую телефонную книжку, набрал нужный номер в Далласе. Через некоторое время он услышал в трубке голос старого друга, а на следующий день Боб вылетел для встречи с ним.

— Ты совсем не изменился, Мартин! Только добавил несколько фунтов да, кажется, несколько седин. А в остальном ты выглядишь как юноша.

Мужчина с большой лысиной, полным лицом и пышными черными усами с проседью, развалясь в кресле, попыхивал трубкой. Он отрицательно покачал головой:

— Годы оставляют свои следы. Может быть, не столько внешние, сколько внутренние. Но следы всегда остаются.

Дайнас приступил к делу без всякой горячности. Ему важна была первая реакция собеседника, чтобы определить, как правильно излагать факты. Постепенно он перешел к деталям, с удивлением обнаружив, что Мартину все было хорошо известно, несмотря на положение пенсионера.

— Служба иммиграции и ФБР заметили за ним кое-что?

— Конечно, как он только приехал…

— Но это еще ни о чем не говорит. Они всегда стараются найти какую-нибудь зацепку. В противном случае могут подумать, что они работают плохо или недостаточно хорошо…

— Вызвал сомнения способ, которым воспользовался Сантос для бегства с Кубы. Я имею в виду судно, которое он украл у собственного отца.

— Это характеризует его лишь как сына. Его отец, конечно, принадлежит к числу состоятельных людей. У него было судно, и Сантосу пришлось украсть его.

— Его отец небогатый человек. Сантос украл катер потому, что его отец коммунист и не позволил бы ему…

— Коммунист владелец судна? Этого не может быть. Тебя не разыграли? Или он не коммунист, или это судно не его. Будь осторожен, кражу судна легко инсценировать. Это уже может быть зацепкой.

— Было установлено также, что Сантос служил в Повстанческой армии.

— Каким образом это установили?

— Он сам сказал об этом. Его слова были потом проверены.

— Подумаешь! Многие эмигранты, которые сегодня ассимилировались в нашем обществе и верой и правдой служат Соединенным Штатам, были в рядах повстанцев.

— Нет, Мартин, не многие. Это преувеличение. Лишь некоторые.

— Ну хорошо, пусть это не совсем, точно. Но он может быть одним из них. Я лишь пытаюсь помочь тебе думать.

Боб Дайнас ожидал большего от Мартина. Он приехал в Даллас не затем, чтобы кто-то помог ему думать, пусть даже хорошо. Цель его приезда состояла в том, чтобы добиться прямого участия Мартина в этом запутанном деле и, мобилизовав с его помощью все возможности ЦРУ, докопаться до истины. Теперь он начинал понимать, что хотел слишком многого от своего друга. Но отступать было поздно, и он продолжил:

— Во время первых допросов после прибытия в Соединенные Штаты Сантос дал понять, что располагает интересующей нас информацией. Под этим предлогом он в первые же сутки своего пребывания на нашей территории сумел побывать в Опа-Лока.

— А ты не думаешь, что хороший агент как раз наоборот предпочел бы не привлекать к себе внимания с самого начала.

— Да, конечно. Но некоторые думают, что в этом деле слишком много случайностей. Сначала, якобы по ошибке, он приводит свое судно в одну из наших самых крупных военно-морских баз на Юге.

— Все, что ты мне рассказываешь, произошло еще до того, как он вступил в "Альфу". Не правда ли? Но разве в тот момент кто-нибудь завел на него дело? Кто-нибудь высказал свои подозрения?

— Судя по всему, в тот момент нет.

— А потом да?

— Позднее дело было заведено по инициативе Анхеля Моисеса Эрнандеса, по прозвищу Эль-Рохо.

— А что говорил Эль-Рохо?

— Что Сантос и еще один человек делали подозрительные фотоснимки. Они сфотографировали даже оперативного работника ЦРУ, который к ним подходил. Тот отобрал фотоаппарат у Сантоса, пленка была проявлена. На ней оказались заснятыми восемь эмигрантов, так или иначе связанных с нами.

— Что сказал в свое оправдание Сантос?

— С ним на эту тему не говорили. Однако у него хорошее оправдание. Он уличный фотограф.

— Было заведено дело и его закрыли, даже не допросив Сантоса.

— Именно так!

— Возможно, мы с тобой сами были причастны к этому…

— Потом появился донос. Сантос и один из тех, кто вместе с ним прибыл в Майами, поддерживали дружеские отношения с "раскаявшимся" эмигрантом, неким Марвином Селайа. Этот парень вошел в группу, которая поддерживает Кастро, выступает за прекращение блокады Кубы и призывает к солидарности с ней. За ним ведется усиленная слежка, но, если не считать идей, до сих пор не удалось ничего обнаружить.

— Ты говоришь, что Сантос не один, что с ним еще другой, с которым они вместе приехали.

— Да, это Тони Равело Маркес, племянник одного из наших людей в Майами. В отношении этого парня тоже существовали подозрения, которые оказались необоснованными.

— Какие отношения у него со своим дядей?

— Отвратные. Дядя подозревал его. Он говорил, что племянник привез с Кубы слишком радикальные идеи и даже угрожал выгнать его из дома.

— Что еще?

— Сантос упорно хотел приобрести судно. Его, как и многих других, захватила багамская "золотая лихорадка". Это выглядело естественным стремлением. Наконец он заполучил желанное судно. И знаешь, что он неожиданно сделал? Вытащил судно на берег неподалеку от своего дома и занялся другими делами.

— Какими именно?

— Он включился в антикубинскую деятельность, вступив в "Альфу-66".

— Кто помог ему в этом? Я полагаю, что его не просто завербовали.

— Его привел Гусман, тот самый человек, который был его компаньоном по фотографии.

— Совпадение? Или, может быть, за этим нашли что-нибудь?

— Ничего. Его приняли, и он прославился в "Альфе".

— В общем-то это вполне естественно для кубинца эмигранта. Я не придаю большого значения и тому, что ты сказал про судно. Сколько людей продали свои суда, чтобы заняться другими делами.

— Я все время пытаюсь опираться на факты, но каждый раз почва уходит у меня из-под ног.

— Есть еще что-нибудь?

— Да, есть. Самое интересное я оставлю на конец. Теперь о его связях. Он имел довольно тесные отношения с "Андресом, президентским сынком", как он числится в нашей картотеке. Речь идет о Карлосе Риверо Кольядо. Он сражался против Кастро в заливе Свиней, но теперь удрал на Кубу. До самого последнего дня он поддерживал связи с Сантосом.