Уилбур Смит - В джунглях черной Африки

К полудню второго дня пути Келли и Сепу добрались до самых дальних границ охотничьих угодий бамбути. Никакого пограничного столба и никакой другой опознавательной метки здесь не было, однако Сепу остановился на берегу Тетвы, снял тетиву с лука, а стрелы аккуратно сложил в берестяной колчан на плече. Все это бамбути проделал в знак того, что он почитает Мать-и-Отца и не убьет здесь, в священном сердце леса, ни одно живое существо, не сломает ни одной ветки и не разведет костер.

А потом он запел, славя лес и испрашивая разрешения войти в самую его глубину.

Келли наблюдала за Сепу со стороны. Было бы слишком самонадеянно подпевать ему, и она молчала.

В своей книге она детально описывала традиции бамбути, связанные с их отношением к заповедным лесным местам, считая такое отношение мудрым и правильным. В самом сердце тропического леса животные постоянно воспроизводились, и потому охотничьи угодья не оскудевали.

Эта территория служила также чем-то вроде буферной зоны, разделявшей различные племена, а потому территориальных споров и трений между ними никогда не возникало. Вот и еще один наглядный пример житейской мудрости бамбути, придерживавшихся на протяжении веков неписаных правил, которые обеспечивали им нормальное и спокойное существование.

Потому в эту ночь Келли и Сепу устроили стоянку у самой границы священной земли. Ночью шел дождь, и Сепу объявил, что это хороший знак со стороны лесных божеств, благословлявших их продолжить путь.

Лежа в темноте, Келли улыбнулась. В бассейне реки Убомо дожди выпадали ночью в среднем раз триста за год, и если бы дождя не было, то Сепу, скорее всего, посчитал бы это за еще более верный знак благосклонности со стороны Матери-и-Отца.

С наступлением рассвета они продолжили путь. И когда вдруг навстречу им выскочила маленькая пестрая антилопа дукер и остановилась, доверчиво глядя на людей, в пяти шагах, Сепу машинально потянулся за луком, но тут же взял себя в руки, хотя это стоило ему таких душевных мук, что он задрожал, как в лихорадке. Нежное и сочное мясо этой маленькой антилопы считалось лакомством, и Сепу, нервничая и подпрыгивая на месте, завопил: — Убегай! Убегай отсюда сейчас же! Не дразни меня! Не искушай! Я хорошо знаю все твои хитрости…

Дукер исчезла в зарослях, и Сепу повернулся к Келли.

— Будь моим свидетелем, Кара-Ки. Я не преступил Закон. Мать-и-Отец нарочно послали эту антилопу, чтобы испытать меня. Простая антилопа не такая глупая, чтобы стоять так близко от людей. Но я оказался сильным, разве нет, Кара-Ки? — печальным голосом спросил Сепу, и Келли, успокаивая его, положила руку на маленькое мускулистое плечо пигмея.

— Я горжусь тобой, старейший. Боги любят тебя.

И они продолжили путь.

Вскоре после полудня Келли внезапно остановилась, задрав голову и прислушиваясь. Никогда прежде она такого еще не слышала. Слабый и прерывистый звук заглушал шум деревьев, но по мере того как они продвигались, звук становился все отчетливее и сильнее, пока не превратился в ее воображении в львиный рев, в рык зверей, вышедших на охоту, в звук, парализующий вас на месте от страха и ужаса. И сердце Келли наполнилось отчаянием.

Течения Тетвы здесь уже не было. Река, забитая гниющими корягами, ветвями и стволами деревьев, в некоторых местах вышла из берегов, затопив все окрестности, и им пришлось пробираться по пояс в вонючей жиже. А затем, что стало уже настоящим шоком, лес неожиданно оборвался, и на людей хлынул ослепительный солнечный свет. Здесь, в этой части леса, на протяжении миллионов лет солнечные луча никогда не палили землю: этому мешала непроницаемая крона деревьев.

Теперь же взору людей открылась картина, по сравнению с которой ничто даже самый жуткий ночной кошмар. Похолодев от ужаса, Келли застыла на месте и не шевельнулась до самого вечера, и только когда тьма, сжалившись над ней, поглотила этот ужас, Келли повернулась и пошла обратно.

Среди ночи она проснулась от собственных безудержных рыданий. Сепу тихонько поглаживал ее по руке, стараясь хоть как-то утешить.

Они медленно возвращались вниз по течению. Неизбывная тоска сжимала сердце Келли, и Сепу то и дело замедлял свой бег, приноравливаясь к неровному шагу Келли.

Через пять дней они прибыли в Гондалу.

Гондала представляла собой уникальное место в этой части леса. Огромную поляну площадью примерно в двадцать пять гектаров покрывала сухая желтая трава, которую с удовольствием поедали слоны. На южной ее оконечности поднимались покрытые лесом холмы. Почти весь день высокие деревья отбрасывали на землю длинные тени, и воздух здесь был прохладнее, чем в местах, не защищенных от палящего тропического солнца. По сторонам поляны протекали две крошечные речушки. И с этой клинообразной возвышенности на северо-западе открывалась удивительная панорама, здесь гигантские деревья не закрывали вид.

Келли остановилась, как всегда, на краю леса и посмотрела на далекие горные пики примерно в ста пятидесяти километрах отсюда. Обычно снежные вершины Лунных гор прятались в постоянно окутывавшие их облака. Но сегодня, словно приветствуя вернувшуюся Келли, они сияли под солнцем во всем своем великолепии. Ледниковый массив горы Стэнли, без которого Восточно-Африканский разлом не был бы собой, сверкал в поднебесье на высоте более пяти тысяч метров. Он просто ослеплял своей белизной и казался до боли прекрасным.

Келли неохотно отвела взгляд и посмотрела на свою лабораторию. Дом Келли, сложенный из настоящих бревен, обитый дранкой и обмазанный глиной, строили почти три года, и она чрезвычайно гордилась своей обителью. Разумеется, Келли помогали ее друзья.

Она смотрела на сады, зеленевшие на нижних склонах. Их орошали водой из речек, а от набегов лесных животных огораживали высоким забором из колючек. В Гондале сады выращивали, чтобы обеспечить себя провиантом, и потому ярких клумб с цветами не наблюдалось.

Стоило только Келли и Сепу выйти из леса, как их заметили работавшие в саду женщины. Они тотчас кинулись навстречу Келли, визжа и смеясь от восторга. Бамбути, угали, одетые в свои традиционно яркие длинные юбки, окружив Келли и беспрестанно болтая, сопровождали ее до самого порога.

На широкой веранде показался мужчина. Он выглянул на шум и сейчас поджидал приближавшуюся толпу. Его волосы серебрились на солнце так же, как снежная вершина горы Стэнли далеко у горизонта. В легком голубом костюме сафари и сандалиях на босу ногу, прикрыв глаза от солнца, старик заулыбался, обнажив ряд крепких белых зубов. Он узнал женщину, и его интеллигентное лицо засветилось радостью.