Минель Левин - Граница

— Так вам, так! — с остервенением кричал Обручев, подминая конем волка.

— Еще ракету!

— Р-раз! — на всем скаку наклоняясь к земле, выдохнул Петренко, опуская клинок.

— Ракету!.. Залп!!. Огонь!!!

Волки разбежались. На земле остались четыре волка. Их окружили собаки.

Пограничники подъехали к чабанам. Старшина протянул Ибрагиму руку.

— Рахмат! [5] Рахмат — спасибо. — ответил старик, выпрямляясь в седле.

Старшина подъехал к старику так близко, что задел ногой его стремя.

И вдруг Ибрагим перегнулся через седло, по-отцовски нежно прижал старшину к себе.

— Ну что вы, — смущенно сказал Каримов, осторожно высвобождая руки.

Ибрагим сразу отпустил его, отвернулся.

— Прости, — сказал он с горечью. — Ведь я тебя, как сына...

Старшина окончательно смутился.

В это время Ибрагим наткнулся на распластанного ягненка.

— Эй! — крикнул Ибрагим. — Ягненка перебинтовать надо!

— Бинты есть? — спросил Каримов.

— Есть! — Ибрагим спешился.

— Все равно сейчас дадим еще и йоду... Гебридзе, аптечку!.. Перевязку... — распоряжался старшина.

Несколько минут спустя отара медленно двинулась. Пограничники сопровождали ее. Ибрагим сидел в седле прямо, держа на руках перебинтованного ягненка.

Старшина Каримов ехал рядом с Ибрагимом. Старик время от времени тяжело вздыхал.

Вообще на суровом лице Ибрагима редко появлялась улыбка. Он был нелюдимым. Все знали о его горе. Это было давно. Басмачи убили сына и жену. С тех пор Ибрагим жил один.

Его пробовали приглашать на все колхозные празднества. Он отказывался. Только в день Советской Армии сам приходил в Дом культуры в новом халате, с орденом «Знак Почета» и двумя медалями на груди, внимательно слушал докладчика, первым вставал, когда предлагали почтить память павших в боях за родину, и незаметно уходил.

Уже все привыкли к его странностям. Он жил один, на краю села, в глиняной кибитке, вдалеке от других домов. Комсомольцы хотели было взять шефство над его жилищем, но он не принял их помощи. Если же к нему приходили — встречал гостеприимно, хлопотал, не отпускал без угощения.

В молодости Ибрагим был охотником. Теперь работал старшим чабаном элитной отары, считался одним из лучших чабанов в районе. В Доме культуры на Доске почета висел его портрет.

...Старшина Каримов ехал рядом с Ибрагимом. Он безуспешно пытался заговорить с ним и досадовал на себя, что отклонил неожиданную ласку старика.

Ветер бесновался. Дороги не было видно. Поэтому Ибрагим выехал вперед, как бы прокладывая дорогу в снегу.

На развилке остановились. Помощник Ибрагима Саттар пригласил пограничников в гости.

— Прости, дорогой, — ответил Каримов, — служба не ждет. И так уже сколько времени прошло, как выехали с заставы!

Ибрагим молчал.

«Почему он такой хмурый? Очень странно...» — подумал, глядя на Ибрагима, сержант Обручев.

Полковник Воронков, как и многие другие в эти дни, задавал себе вопросы. На некоторые из них ответить было непросто.

— Где могут пойти неизвестные?

— На каком участке?

— У капитана Демина?

— А может быть, у тригонометрической вышки?

— Что, если скрывающийся на нашей территории радист нарочно дал запеленговать себя? Расчет прост: мы сосредоточим силы в районе Кыз-Байтала и оголим другие участки...

— Какие нужны группы усиления? Куда их направить?

— Где на дороге расставить людей?..

Зазвонил телефон.

— Есть новости! — проговорил голос в трубке.

— Конечно, сейчас буду, — ответил полковник.

Вскоре он уже понял по улыбающемуся лицу майора

Безуглого, что шифровка прочитана.

— Введите полковника в курс дела, — сказал начальник отдела Безуглому.

— Том третий, глава первая, — начал объяснять майор. — Ключ начинается отсюда. — Он показал страницу. — Цифровая группа — восемьдесят восемь — точка. Четыреста двадцать четвертая буква «Ж», встречающаяся в этом тексте впервые. Хотите проверить? Пожалуйста. Не пропускайте знаков препинания и пробелы между словами тоже считайте за знак.

— Что же получается? — спросил полковник.

— «Все готово. Ждем.» — ответил майор Безуглый.

— И больше ничего?

— Больше ничего, — Безуглый обиженно пожал плечами.

— Скупо...

— А вы проверьте, — предложил Воронкову начальник отдела. — Это любопытно.

Полковник взял раскрытую на пятой странице книгу и начал читать вслух:

Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины. Многое из того, что знаем мы и что позднее узнал Фрэнк, тогда еще не существовало — телеграфа, телефона, доставки корреспонденции на дом, городской почтовой сети и океанских пароходов. Не было почтовых марок и заказных писем. Еще не появилась конка. На близких расстояниях курсировали бесчисленные омнибусы, а для дальних путешествий служила...

Ключ начинался от заглавной буквы в слове «Город».

Действительно, восемьдесят восьмой знак — точка. А буква «Ж», впервые встречается в слове «служила» и, если посчитать все типографские знаки, как предлагает майор Безуглый...

Полковник стал считать.

Верно. Четыреста двадцать четыре.

Он посмотрел на бланк с цифровыми группами:

18 25 42 10 1 2 7 8 27 17 88

21 424 5 46 29 88

Восемнадцатый типографский знак — «В». Двадцать пятый — «С». Сорок второй — «Е».

Правильно!

Воронков улыбнулся:

— Ну, я же говорил, что у вас талант!..

Вы помните: упоминание о таланте было любимой присказкой полковника Воронкова. И он был прав: без таланта не добьешься успеха в любом деле.

Позже, расхаживая по своему кабинету, полковник думал, что скоро надо ожидать «гостей» с той стороны. Но где? Когда?..

Перехваченная кодограмма так и осталась без ответа. После того, как она была расшифрована, органы государственной безопасности могли сообщить пограничникам единственную примету лазутчика: предатель, завербованный иностранной разведкой. Иначе бы он не пользовался для связи русским текстом. Другие данные пока были неизвестны.

...Еще раз самым тщательным образом проверяли водителей, доставляющих грузы на высокогорье. До сих пор их биографии казались безупречными: кадры в автопарк подбирались тщательно.

А пока не мешало выяснить, кто в городе читает Драйзера. Появился длинный список на многих страницах. Постепенно он сокращался, ибо огромное большинство читателей было вне всяких подозрений. В списке осталось несколько человек, в том числе председатель местного комитета кирпичного завода Новосельцев и технорук автопарка Беленький. Они являлись подписчиками собрания сочинений Драйзера в приложении к «Огоньку».