И. Глебов - Подвиг продолжается

Выбросились они тогда с бортстрелком Иваном Дунаевым прямо над сосновым бором. Трое суток добирались летчики к своим. А в полку увидели собственные портреты в траурных рамках...

Четыре погибших «ила» и считает Иван Васильевич своим долгом государству. Пророчили ему большое будущее в авиации: совсем еще молодой, двадцать три, опыт богатейший, звание Героя. Но не сбылись надежды. Здоровье для реактивной авиации уже не годилось. А тут еще большое горе придавило молодую семью. Унесла одного за другим нелепая болезнь маленьких сына и дочку. Невозможно было ни о чем думать. Нестерпимой, ненужной показалась знойная красота среднеазиатской долины.

И рванулся Морозов, как к последней надежде, к родной Волге.

Однако числиться в «пенсионерах не захотел. Нелегко залечивала страна военные раны. Везде нужны были люди, знающие, проверенные.

И в милиции нужны. Так, в Омской школе милиции появился новый курсант Иван Морозов.

А потом снова на родину. Город бурно строился, хорошел. А люди еще мечтали о куске хлеба, паре крепких башмаков подросшим ребятам. И вдруг в отдел пришла простая женщина, которая жаловалась не на перебои с продуктами, а на то, что в магазинах нет многих книг, которые должны бы быть там.

Крупнейшую, на десятки тысяч рублей, аферу помогла тогда раскрыть простая сталинградка. По заслугам получила группа опытных мошенников при облкниготорге.

А потом и первое самостоятельное дело оперуполномоченного Морозова. Второе, третье. И каждое, как новая задача со многими неизвестными. Такая уж это работа. Как нет двух абсолютно похожих людей, так нет и абсолютно похожих преступлений. Каждый мошенник ловчит по-своему и бывает — весьма хитро ловчит.

Он немногословен, этот внешне неулыбчивый человек. Но когда надо, находит слова, берется и за перо. Так было, к примеру, с историей ловкого проходимца Шемякина. Влиятельные дружки постарались перевести проштрафившегося жулика на новое место работы. Не вышло. Фельетон Морозова крепко запомнился и Шемякину, и его покровителям.

— Писать приходится не только в газету, — усмехнулся Иван Васильевич. — Ребятня, пионерия, такая дотошная пошла! Сами мы заботимся, чтобы росли они у нас любознательными, помнили отцовские традиции, знали историю своих городов и сел. И я попал у них в знатные люди. Хутор мой родной — Березовский, то Вязовскому, то Еланскому, то Киквидзенскому району принадлежал. Узнали ребятишки, что есть у них земляк — Герой Советского Союза, — и теперь переписка у меня прямо, как у министра. А потом и из других областей стали мне писать: из тех, где приходилось воевать, где наша часты проходила.

А когда в канун двадцатилетия победы Герой Советского Союза Морозов получил от имени Советского правительства вторые именные золотые часы и появился очерк о нем в газете «Красная звезда», еще чаще стал стучаться почтальон в двери его квартиры. И письма приходят отовсюду. Вот это — из далекого Красноярского края от Варвары Петровны Патрахиной:

«Дорогой сынок! Прочитала я про тебя в газетке и порадовалась за твоих отца-мать. А мой сынок, хоть война и миновала, а пропал. Уехал работать в ваш город и забыл мать, не пишет. Уж и не знаю, жив ли...»

Пришлось заняться поисками. Зато ушло к матери желанное письмо:

«Ничего не случилось с сыном, жив, здоров».

Нелегкая, но яркая жизнь коммуниста Морозова заставляет людей видеть в нем человека, с которым можно и поделиться наболевшим и опросить совета. И вот молодой солдат Виктор Залозный написал в далекий Волгоград:

«Я долго не решался отправить это письмо. Но мне так хочется найти настоящего старшего товарища. Я смотрю на ваш портрет и думаю, каким сильным должен быть человек, испытавший столько горя и невзгод».

И еще один ответ, написанный тонким, но твердым почерком, унесла почта:

«Человек делает себя сильным сам».

...Совсем недавно я вновь увидела Ивана Васильевича. Это было на строевом смотре милиции, посвященном 50-летию Великого Октября. Герой Советского Союза подполковник И. В. Морозов шел во главе оперативного мотомеханизированного полка милиции.

В телефонной трубке слышалось что-то невнятное. Человек, звонивший в Урюпинский райотдел милиции, явно волновался. Наконец, разобрали. В поселке Салтынь несчастье. Кто-то застрелил сторожа.

Расследовать происшествие поручили Владимиру Яковлевичу Покидушеву, молодому оперуполномоченному. И это было его первое серьезное задание.

...Прихоперская степь подпоясалась размокшей проселочной дорогой. Машину чуть-чуть юзит. Тают под колесами последние километры. В низине огородные плантации совхоза. На возвышенности шалаш...

Дед Никанор лежит кверху лицом, наполовину вывалившись из шалаша. Вместо глаз — черные воронки от ружейных выстрелов в упор. Раны на груди и на затылке. Рубашка и волосы старика до сих пор мокрые, а ведь дождь шел вчера. Значит преступление совершено более суток назад, перед дождем. Это уже хитрость.

Убийца был жестоким... стрелял трижды в непосредственной близости. Выстрелы в глаза сделаны, вероятно, с умыслом...

Кто он, чья рука несколько раз нажимала на спусковой крючок? Кто он, стрелявший после того, как дед Никанор уже был мертв?

У старика, вероятно, был враг. Надо искать врата. Но для этого нужны следы.

Неужто убийца был до конца хладнокровным, делая все продуманно и осторожно? Нет. Злоба или азарт должны были лишить его хоть на миг холодного рассудка. Следы должны быть.

Раны пахнут охотничьим порохом, в запекшейся крови войлочный пыж... Что же еще оставил убийца для уголовного розыска. Дробь. Мало этого... мало.

О, это интересно... Клочок бумажного лыжа. Обрывок ученической карты... вероятнее всего, из учебника географии или истории. На обороте буквы... «География».

Старик Никанор любил пошуметь на всякого, кто косо поглядывал на общественное добро. Но на отходчивого старика не сердились.

За огородами лес. У лесника Митяя на лице что-то недоброе. За плечом двустволка. Митяй не хочет говорить. Наверное, оттого, что кое-что знает. Надо иметь в виду...

В хуторе около двадцати ружей. В каждом доме ученики. У них много учебников. Владимир ощупывает каждое ружье, листает тысячи страниц учебников. Из какого ружья убит Никанор? Из какого учебника вырваны листы для бумажного пыжа?

Часы и дни поисков — никаких результатов. Везде один и тот же разговор. Нет. Не слыхали. Нет.

Перед Покидушевым стоит юнец с невинным взглядом. Просто, доверительно отвечает на вопросы.