Луи Буссенар - Приключения парижанина в Океании

Путем серии финансовых операций Бускарену без труда удалось разорить совершенно не подозревавших, откуда дует ветер, друзей. Однако ради девочки необходимо было как можно скорее восстановить утерянное. Благородные души, они и помыслить не могли о том, чтобы пополнить свои кошельки за счет спекуляции. Зная, что за морями есть нетронутые плодородные земли, обрабатывая которые энергичный человек скоро разбогатеет, друзья решили отправиться туда.

Итак, на Суматру! Единственной ошибкой было то, что они не взяли Мэдж с собой. Конечно же, разве перенесет нежное создание все испытания подобного путешествия, беспощадное экваториальное солнце, ядовитые змеи, крокодилы, хищные птицы, звери-людоеды! А болотная лихорадка?.. Нет, они не могли подвергнуть ребенка таким испытаниям.

Все меры предосторожности, чтобы обеспечить ее безопасность, казалось, были приняты. Мэдж отправили под крыло директрисы одного из пансионов, женщины столь же отважной, сколь и неподкупной, близкой родственницы доктора Ламперьера. Она без слов приняла на себя эту миссию, не испугавшись ни возможной опасности, ни трудностей. Так как незримый враг давно не проявлял признаков жизни, бдительность пятерых друзей ослабела. Пробуждение было ужасным…

Страсть не лишила Бускарена рассудительности. Потеряв надежду на безграничную власть, которая, казалось, прямо плыла ему в руки, негодяй не мог упустить все остальное. Он долго и молчаливо вглядывался в географическую карту; взор его скользил от Японских островов по Тихому океану Суматра, Ява, Филиппины, Борнео.

— А почему бы и нет! — произнес он, будто бы отвечая на мучивший его давным-давно вопрос. — Там живет Бог знает кто, и цивилизация долго еще не доберется до этих отбросов общества. Свирепые малайцы, необузданные мусульмане, жадные китайцы — все они грызутся между собой, бьются насмерть, убивают друг друга без всякой пользы. Насколько было бы лучше, если б они подчинялись кому-то одному. Ведь их призвание — пиратство и разбой, как у наших крестьян, к примеру, выращивание злаков, овощей или разведение скота. Голос крови, климат и среда обитания! Черт возьми! Тот, кто сумеет координировать их действия и управлять ими, станет могущественным владыкой…

Да, да! Сделаться хозяином этих скотов! Встать во главе всех пиратов Малайского архипелага! Создать, в конце концов, мощную державу… Вот это дело! В Европе я — обыкновенный миллионер, а завтра на островах я стану императором… Кто знает? Быть может, через некоторое время у меня будет и титул, и знатное происхождение! Я буду султаном Борнео, и все соседние земли подчинятся моей воле. А она… Она станет моей султаншей. Разве можно отказаться от такого? Нет. На свете не существует женщины, которая отвергла бы корону. И потом, я ведь могу затуманить ей голову, проповедуя идеи цивилизации, прогресса… Впрочем, я с ума сошел, — срывать нежные маргаритки руками, что по локоть в крови! Но ведь можно сделать и что-нибудь хорошее… Хватит! Нельзя уступать слабости. Надо действовать, и Бог мне судья!

Поняв, что он в стране мусульман-фанатиков, где единственный закон — Коран, Бускарен решил представиться мусульманином, совершившим паломничество в Святую землю. К тому же он свободно владел арабским и малайским языками, знал Священное писание. Все это вместе обеспечило ему всеобщее признание. Он объездил весь архипелаг, вербуя новых и новых сторонников, подогревая фанатизм мусульман и подготавливая таким образом нечто вроде священной войны. Он действовал так ловко и вместе с тем так «доверял» своим многочисленным помощникам в центре и на местах, что все подвиги приписывали ему, а черные деяния и несправедливость — им.

Наконец, по прошествии четырех месяцев, все было кончено: Бускарен завоевал Борнео, сохранив моральное превосходство и непререкаемый авторитет. Теперь нужно было увезти из Парижа Мэдж. Усыпить бдительность директрисы для такого человека, как Бускарен, — пустяк. Небольшая интрига, и готово.

Выполнив эту часть плана, он занялся морскими пиратами. Вскоре разбойники целиком были в его власти. Отныне свержение султана стало делом нескольких дней. Все шло как по маслу. Оставалось лишь склонить Мэдж на свою сторону.

Охраняемая людьми, фанатично преданными хозяину, воспитанница Андре Бреванна общалась только с мулаткой с Мартиники, своего рода компаньонкой, приставленной к ней Бускареном. Добрейшее и преданное существо, мулатка скоро стала доверенным лицом своей юной хозяйки и служила ей верой и правдой. Мы уже знаем, как девушке удалось переправить своему опекуну весточку с Суматры, в которой она умоляла о помощи.

Таковы обстоятельства к тому моменту, как Бускарен поднял своих малайцев, а Андре вел им навстречу, к стенам столицы, восставших даяков.

Разговор между мисс Мэдж и ее похитителем внезапно прервался. Снаружи доносился неописуемый шум. Там царила суматоха. Весь город бурлил. Люди метались по улицам с воплями и стонами. Били барабаны. Отовсюду слышались призывы к оружию.

Фрике угощает новых приятелей. — Обезьяна улыбается. — Шутка тигра. — Как может утолить жажду опытный путешественник. — Непобедимое добродушие Фрике. — Парижанину пригодился бы костыль. — Орангутаны. — Человекообразные с острова Борнео. — Предок — новый друг Фрике.

Каково должно быть удивление человека, проснувшегося в соседстве с тигром и обезьяной? А именно таким было пробуждение Фрике. Если бы парижанин не выработал в себе привычку к самым невероятным сюрпризам, если бы он не воспитал в себе редкое хладнокровие, позволяющие не раз выходить из опасных переделок невредимым, он, пожалуй, был бы сильно напуган.

Фрике широко открыл глаза, а потом и рот, зевнул, потянулся, попытался подняться, но тут же упал. Удивительно, но тигр и обезьяна точь-в-точь повторили за ним все движения: встали, а затем вновь тяжело упали на землю, в один голос жалобно застонав.

Несмотря на то, что такая компания не сулила ничего хорошего, Фрике, придя в себя после болевого шока, посчитал нужным тепло поздороваться с товарищами по несчастью.

— Привет, обезьяна… Привет, тигр… Приветствую вас, мои нежеланные соседи. Мы вместе попали в ловушку, вместе выбирались из нее, так пусть же одинаковая судьба объединит нас и на будущее узами дружбы.

Услышав эти слова, обезьяна надула щеки и тихонько присвистнула, а тигр приоткрыл пасть и заурчал.

— Ты, моя обезьянка, сказала, уфф!.. уфф!.. — улыбаясь, продолжал Фрике. — Я хорошо понимаю, что это должно означать. Вообще-то ты, похоже, довольно добродушное существо, это по твоей морде сразу видно. Ну что ж неплохо! Что до вас, господин тигр, то такое урчание к лицу котенку. Впрочем, это меня вполне устраивает. Советую вам продолжать в том же духе, не то в ход пойдет револьвер. Будьте умниками. Мне бы очень не хотелось нанести вред таким чудесным животным, как вы. А! Понимаю. У тигра сломана передняя лапа, а у обезьяны — задняя. У меня тоже вывихнута нога. Тем хуже.