Виктор Точинов - Остров без сокровищ

Надо заметить, что даже несмотря на дополнительную вентиляцию, появившуюся трудами Хендса, дым уходил из блокгауза крайне медленно – первая попытка приготовить внутри ужин стала и последней, очаг вынесли на улицу.

Блокгауз приподнят над холмом – не понять, на сваях или на валунах, подложенных под углы сруба. Между полом и песком, по словам Хокинса, где фут, а где и полтора.

Любопытная деталь – доски при строительстве блокгауза вообще не употреблялись, Хокинс отмечает это особо: «Бревенчатый дом был весь построен из необтесанных сосновых стволов – и стены, и крыша, и пол». Логика в таком подходе к строительству есть: когда вокруг полно дармового леса, незачем возиться и пилить бревна на доски – вручную, без пилорамы. Но можно допустить, что Хокинс чуть-чуть неточен – бревна, пошедшие на пол, наверное были все-таки слегка обтесаны сверху, очень уж неудобно ходить по неровной волнообразной поверхности.

Сруб стоит на холме; внизу, у подножия холма, – частокол.

Ливси пишет о нем:

«Вокруг сруба находилось широкое расчищенное пространство, обнесенное частоколом в шесть футов вышины, без всякой калитки, без единого отверстия. Сломать его было нелегко, а укрыться за ним от сидящих в срубе – невозможно. Люди, засевшие в срубе, могли бы расстреливать нападающих, как куропаток».

И вот здесь мы вновь вынуждены констатировать случай так называемого вранья. Не может отсутствовать мертвая, не простреливаемая из сруба зона вдоль сплошного частокола. С точки зрения геометрии, внешней баллистики и житейской логики – невозможно.

Ну разве что холм напоминал скорее утес с отвесными склонами и высился над лесом на манер небоскреба, а частокол окружал его подножие. Но тогда пусть доктор Ливси изволит объяснить, где одноногий Сильвер брал уроки альпинизма.

Ливси – человек военный, и допустить столь нелепую ошибку в оценке приспособленности укрепления для обороны не мог.

Ложь сознательная и вместе с другой ложью (о роднике, бьющем из вершины песчаного холма) должна была помочь доктору продавить свою идею об эвакуации с «Испаньолы» – сквайру и капитану он расписал крепость как обеспеченную водой и неприступную, а шероховатость в рассказе те могли и не заметить, достаточно было не упомянуть о том, что частокол сплошной – если бы между кольями были промежутки, через которые не мог протиснуться человек, то от пуль, выпущенных из сруба, частокол и в самом деле не спас бы. Позже свои байки Ливси повторил для читателей, уже не заботясь о минимальном правдоподобии: пипл схавает.

На самом деле этот вопрос – можно укрыться от пуль за частоколом или нет – не столь уж важен. И ответ на него характеризует не столько укрепление, сколько правдивость Ливси. Все равно вплотную к частоколу подступает лес – не укрыться за кольями, укрывайся за деревьями и кустами.

Пока мы разбирались с крепостью, пираты успели изготовиться для атаки…

И начали они ее с мушкетного обстрела блокгауза.

Обстрел стал для Сильвера последней возможностью понять, сколько бойцов уцелело в срубе после попадания ядра.

Никакой иной цели у начавшейся стрельбы не было и быть не могло. Учитывая меткость мушкета «Смуглая Бесс», шансы всадить пулю в бойницу практически отсутствовали и даже названия беспокоящего такой огонь не заслуживал.

Тратить свинца в семь раз больше, чем весили сидящие в срубе, Сильвер не имел возможности. Не было у него столько свинца и столько пороха.

Но осажденные могли не выдержать, начать ответный огонь. Подсчитав число вспышек и оценив интенсивность пальбы, можно прикинуть, сколько стрелков засело внутри блокгауза.

Сильверу вновь не повезло. Одинокий выстрел Джойса – вот и весь ответ. Зря тратить боеприпасы осажденные не пожелали.

Все дальнейшее к везению или невезению уже никак не относилось.

Дальнейшее можно назвать по-разному.

Суть от того не изменится: Джон Сильвер послал в атаку штурмовую группу во главе с Джобом Эндерсоном.

Но если называть вещи своими именами, послал он пиратов не в атаку, а на убой.

Целенаправленно отправил на смерть.

Когда мы анализировали расклад сил на борту «Испаньолы», еще только подплывающей к острову, получилось во что: Сильвер и еще шестеро – проверенные кадры, ветераны команды Флинта. А все остальные – либо колеблются, либо согласились на мятеж ради золота, но сами до того никогда не пиратствовали и боевой опыт у них или вообще отсутствует, или минимален.

Позже, уже на острове, силы мятежников сократились до четырнадцати человек, и делились они ровно пополам: семеро ветеранов и семеро новичков.

У новичков, надо полагать, Сильвер особым авторитетом не пользовался. У Флинта они не служили, о былых заслугах Долговязого Джона знали лишь понаслышке. А заработать авторитет сейчас Сильверу оказалось ой как нелегко, и причины того мы уяснили, – одноногому инвалиду в боевых действиях на суше отличиться трудно, ему трудно даже поспевать за быстрыми на ногу подчиненными.

Лидером новобранцев стал Джоб Эндерсон. Росту высоченного, плечи – сажень, кулаки как арбузы и голос трубный. Орел! Не старикашка на деревяшке…

Эндерсон своим сторонникам всячески потакал. Став квотермастером, тут же выкатил бочки с ромом в свободный доступ – пей, братва, кто сколько осилит!

Очевидно, что природа наградила Джоба роскошными физическими данными, но на извилинах сэкономила. Пожадничала… О последствиях глобальной пьянки бывший боцман, а ныне квотермастер, не задумался. Не привык он задумываться.

Новоявленные пираты вояками были никудышными, а вот сражаться с ромом умели хорошо. Правда, ром их все равно всегда побеждал… Ветераны тоже втянулись в пьянку – что ж они, в самом деле, спокойно смотреть будут, как молокососы вылакают добытую в бою выпивку?! Да ни в жисть!

Ох, недаром Бартоломью Робертс, самый прославленный пират восемнадцатого века, карал смертью за пьянку на кораблях своей эскадры. И захваченные бочонки со спиртным за борт приказывал швырять неспроста… Понимал толк в дисциплине.

И Сильвер понимал. Осознавал все безумие происходящего. Но сделать ничего не мог… По всем пиратским кодексам и уставам капитан не имел единоличной и абсолютной власти, делил ее с квотермастером. Долговязый Джон в былые времена служил квотермастером на «Морже» – и его побаивался сам Флинт.

Эндерсона одноногий не боялся. Даже не побаивался. Но и поделать с ним ничего не мог (оставаясь в рамках пиратских кодексов) – при любом голосовании большинство осталось бы за квотермастером и семерыми новобранцами, тут как бы самого Сильвера не разжаловали, если вдруг покусится на святое право трескать ром в неограниченных количествах…