Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 5

Лучшим способом добиться этого было бы встретиться с членом Совета Пятидесяти, причем, чтобы получить объективные сведения — желательно, чтобы этот человек не представлял ни одну из заинтересованных сторон.

Летописец и делопроизводитель Риголо подходил лучше всего.

Но никто из Совета не проявит интереса к встрече с чужаком.

Задача стала казаться нерешаемой.

Видимо, придется подойти с другой стороны. Однако сейчас единственным источником сведений для Лоуренса была разносчица в таверне. Чтобы увеличить число источников за счет городских торговцев, потребуется немало усилий.

Можно быть уверенным: прямо сейчас множество людей собирают сведения, пользуясь теми или иными хитрыми способами, и Лоуренс сомневался, что его ум и способности дадут ему какое-либо преимущество перед остальными. И как сильно может вырасти цена этих сведений при таком большом спросе?

Будь они сейчас в городе, где у Лоуренса были старые знакомые, он смог бы приблизиться к сути вещей, он смог бы что-то сделать. Когда необходимо приобрести товар, деньги решают все; но когда речь идет о сведениях, на первое место выходит доверие.

В столь интригующей ситуации Лоуренсу оставалось лишь ждать и наблюдать.

Наконец Лоуренс горестно вздохнул; он чувствовал себя собакой, которая отчаянно носится по комнате, потому что видит сквозь щелочку в стене кусок мяса, но не может его достать.

И еще он чувствовал, что становится все меньше похож на того торговца, каким он хотел бы быть.

Хуже того, его логика и рассудительность, которые он выработал давным-давно, куда-то подевались. Он как будто вернулся в те годы, когда только-только повзрослел; в голове его роились нелепые схемы «как быстро разбогатеть».

Его ноги не знали покоя.

Он раз за разом повторял себе проблему, поглядывая на Хоро.

Не потому ли с ним это все происходило, что некая нахальная девчонка-волчица постоянно выбивала у него землю из-под ног?

Похоже на то.

Он слишком наслаждался разговорами с Хоро.

Вот почему он стал пренебрегать другими вещами.

— …

Лоуренс погладил бородку, бормоча себе под нос, что переложить вину на другого — не такая уж плохая мысль.

Конечно, жаль утраченной возможности, но проблему мехов придется отложить.

А значит, сейчас первоочередная задача — найти кого-то, кто покажет путь на Ньоххиру, дальше на север от Реноза.

Если им повезет, дорогу еще не успеет замести снегом, и они смогут проехать.

«А сведения о мехах… соберу потом», — сказал себе Лоуренс, выходя из комнаты.

Когда Лоуренс спустился на первый этаж, он услышал какой-то шорох, идущий из угла заставленной вещами комнаты.

Ни замка, ни сторожа здесь не было, однако, похоже, немало торговцев все-таки хранили здесь свои товары.

Брали с них за это не очень много, и потому одни использовали комнату как промежуточный склад для своей мелкой торговли, другие — хранили здесь товары, пережидая сезонные колебания цен. Лоуренс не удивился бы, если бы узнал, что какие-нибудь воры или контрабандисты тоже пользуются этой комнатой как складом.

Он слышал, что кто-то возится в вещах, но человека этого скрывала тень, и кто он, Лоуренс разглядеть не мог. Но Арольд, владелец заведения, и на секунду не заподозрил, что кто-то из его постояльцев копается в чужих товарах. Он лишь плеснул воды в чересчур разгоревшийся огонь.

— Путь на север?

Сегодня утром, когда Лоуренс спросил Арольда о летописце, он отреагировал так, словно ребенок вдруг задал ему сложный теологический вопрос; ну а к такого сорта вопросам он, похоже, был куда более привычен.

Чуть кивнув, словно говоря «ну что ж, коли так…», и не обращая более внимания на пламя, Арольд прокашлялся и сказал:

— Снега в этом году немного. Не знаю, куда ты собираешься, но не думаю, что это будет очень уж трудно.

— Я в Ньоххиру.

Левая бровь Арольда изогнулась, синие глаза, прячущиеся в складках морщин, сверкнули.

Лоуренс под своей деловой улыбкой поежился; Арольд помахал рукой, отгоняя пепел, который поднялся, когда он вылил воду на угли, и продолжил.

— Значит, собираешься в самую языческую глушь, да?.. Что ж, думаю, торговцы на то и торговцы, чтобы расхаживать повсюду со своими кошелями.

— О да, и бросаем мы их лишь на смертном одре, — кивнул Лоуренс, стараясь расположить к себе ревностного верующего Арольда; однако владелец постоялого двора лишь иронично усмехнулся.

— Зачем тогда трудиться, их зарабатывая? Получить лишь для того, чтобы выбросить…

Над этим вопросом многие торговцы размышляли.

Но Лоуренс знал довольно интересный ответ.

— Ты ведь не задаешь этот же вопрос, когда прибираешься в комнате, не так ли?

Если деньги — мусор, то получение прибыли — собирание мусора.

Один известный торговец с юга, умирая, раскаялся и сказал, что самая большая добродетель в том, чтобы собрать и выбросить все деньги, которыми человек испачкал этот подаренный ему Единым богом мир.

Служители Церкви, услышавшие эти слова, были тронуты, торговцы же спрятали улыбки за винными кубками — ибо чем более успешным был торговец, тем меньшую долю его имущества составляли конкретные вещи, а бОльшую — числа на долговых расписках и записи в гроссбухах.

И если эти записи и числа пачкали мир, то письменное учение Единого бога пачкало его точно так же. Так что ирония состояла в том, что и эти манускрипты следовало выбросить ради исправления мира — а этот взгляд разделяло большинство торговцев.

Лоуренс считал так же. Ему было жаль Хоро, но сделки успешного торговца он ставил выше, чем молитвы, возносимые к богам, которые никогда на них не отвечают.

— Хех, — усмехнулся Арольд. — Справедливо.

Голос Арольда звучал на удивление весело. Его настроение явно улучшилось.

Похоже, порадовала его больше ирония в словах Лоуренса, нежели эти слова сами по себе.

— Скоро съезжаешь? Я помню, ты дал немало денег за постой…

— Нет, я хочу дождаться, пока Совет Пятидесяти кончит заседать.

— …Понятно. Ну да, ты хотел встретиться с Риголо. Ты спрашивал про летописца сегодня утром, если я правильно помню. Давненько я не слыхал этого слова. Мало кто в нынешнее время смотрит в прошлое… — Арольд уставился в пространство, глаза его прищурились.

Возможно, старик оглядывался на собственную прожитую жизнь.

Впрочем, совсем скоро его взор вновь обратился на Лоуренса.

— Ну, если ты едешь на север, лучше бы тебе выехать поскорее. Часть пути твоя лошадь тебя провезет, но дальше… тебе понадобятся длинношерстник и сани. Если ты торопишься, конечно.

— В стойле стоит один длинношерстник, верно?

— Да, его хозяин с севера. Думаю, он хорошо знает дорогу.

— А как его зовут? — поинтересовался Лоуренс.