Овидий Горчаков - Он же капрал Вудсток

— Откуда столько молока? — спросил Евгений Пупка.

— Это не молоко, а спирт! — гордо ответил Пупок. — Под моим руководством мы провели операцию «Спиритус вини»!

— Хелло, корпорал! — услышал Евгений за спиной знакомый мелодичный голос.

Резко обернувшись, Евгений с трудом разглядел в темноте стройную фигуру молодого подпоручника в полной полевой форме, со звездочкой на конфедератке. Да, это была панна Зося. Такой и запомнил он ее на всю жизнь: в офицерской конфедератке, с распущенными, ниспадающими до погон светлыми волосами, с кобурой «вальтера» на боку, в шинели цвета хаки, застегнутой не на правый, а на левый борт.

— Вы не узнаете меня, капрал? — спросила панна Зося.

— Капрала Вудстока больше нет, — в смущении проговорил вполголоса по-английски Евгений. — Но я вижу, что нет и прежней панны Зоси.

— Да, прежней панны нет. Есть подпоручник Зося.

— Вы не захотели улететь со своим опекуном?

— Я не захотела стать спасающейся крысой, потому что не считаю Польшу тонущим кораблем... Из темноты вынырнула чья-то фигура.

— Эй, кто здесь? Осторожнее со светом! А, это вы!.. Привет, Женя!

Это был Богумил Исаевич. За ним шел, конфузливо улыбаясь, поручник Рыжий.

— Знакомьтесь, друзья! — с широкой улыбкой сказал по-польски Исаевич.

— Мы знакомы, — довольно холодно произнес по-русски Евгений, живо припомнив, как стоял он в кабинете фон Ширера под дулом пистолета Рыжего.

— Знакомство у вас было только шапочное, — засмеялся Богумил Исаевич. Майор Велепольский подозревал Серого в связи со мной, а на самом деле эту связь по указанию штаба Армии Людовой держал Рыжий. Между прочим, майор в свое время расстрелял отца Рыжего за принадлежность к Коммунистической партии Польши.

— А он знал тогда, у Ширера, что я советский разведчик? — спросил Евгений.

— Нет, тогда этого не знал ни он, ни я, но потом мне все рассказал Констант, и Рыжий негласно охранял тебя, когда ты бывал у Велепольского. Кроме того, он скрыл от майора, что знает, где находится ваша землянка, и сорвал ее поиски. Ведь майор хотел напасть на русских разведчиков, перебить их, а капрала забрать с радиостанцией к себе, чтобы использовать его в своих целях.

— А теперь он ушел из отряда Велепольского? — спросил Евгений, бросая взгляд на Зосю.

— Отряда майора Велепольского больше не существует. Благодаря Рыжему сегодня все в отряде узнали, что майор торгует секретами, похищенными у русского героя-летчика, что он пытается перевести часть валюты в банки Швейцарии, что он сфотографировал документы, чтобы продать фотопленку американцам и немцам, что он собирается бросить отряд и улететь в Англию. Майор убил Серого автоматной очередью в спину, чтобы не делиться с ним деньгами и славой, и почти весь отряд благодаря подпольной работе Рыжего перешел к нам. Только горстка кадровых офицеров и унтер-офицеров из НСЗ бежала на восток искать связи с польскими фашистами в генерал-губернаторстве. Теперь весь район очищен от этой нечисти. Существует еще тайная агентура, но ее списки майор Велепольский везет в Москву.

— Значит, и вы, панна Зося, теперь с нами? — спросил Евгений по-польски Зосю.

— Да, Зося с нами, — ответил за девушку Исаевич. — Пока с нами. Завтра она пойдет с Рыжим по нашему заданию в Познань. Ей предстоит трудное дело: найти таких же настоящих патриотов Польши, как она сама, среди тех, кто еще слепо ориентируется на Лондон...

— Зося уже показала себя. Ведь майор Велепольский ухитрился-таки связаться с Лондоном. Не доверяя по отдельности ни Серому, ни Зосе, он послал их вместе под Равич с радиограммой в Лондон. Это угрожало тебе, Женя, гибелью, а нам — срывом всей операции. Перед поездкой она поговорила по душам с Рыжим, и Рыжий посоветовал ей отредактировать корреспонденцию майора: изменить одну цифру в тексте радиограммы майора незаметно для Серого и тем перенести на одни сутки рейс самолета. Так что я не слишком удивлюсь, если завтра сюда прилетит самолет «неизвестной» принадлежности!

К ним подошли Констант и Казик Казубский.

— Пора в путь. Ребята уже поставили обратно вышку на поляне, — сказал Казубский.

— Да, но со следами колес самолета ничего не сделаешь, — добавил Констант. — Небось все рейхсдойче и фольксдойче в подлесных фольварках звонят в Познань, бьют тревогу, сообщают о посадке «Дугласа» в нашем лесу. Так-то ждите гостей!

Друзья — русские и поляки — попрощались на перекрестке просек. Евгений задержал руку Зоси в своей. В эту минуту ему изменили его находчивость, фантазия, смекалка. Он не нашелся, что сказать Зосе. А потом долго оглядывался на удаляющиеся силуэты польских друзей, среди которых затерялся силуэт стройного подпоручника со светлыми волосами до погон.

— Ну что, капрал, — услышал он голос Константа, шагавшего рядом, — дан приказ ему на запад, ей в другую сторону?

Евгений не ответил, закурил сигарету.

— Есть приказ идти на запад, — сказал Констант. — Вера приняла радиограмму вечером, когда ты ушел на встречу с майором. Директор предлагает тебе и Вере идти в Шнайдемюль. Документы в грузовом тюке. Задание необычное: надо установить связь с одним высокопоставленным нацистом, который желает начать переговоры с представителем союзников о сепаратном мире. Это очень важно. Директор сообщил, что кто-то из наших напал на след фон Ширера — он в Берлине. Группе «Феликс» приказано вернуться в Пущу Нотецкую и оттуда держать связь с тобой...

Евгений глубоко затянулся дымом сигареты и оглянулся в последний раз. Но Зосю и ее новых друзей поглотила ночная мгла.

Москва — Познань — Варшава — Москва

1944—1974