Луи Буссенар - Борьба за жизнь

Мели устроилась в той же комнатке у своей хозяйки, где жила раньше. Она чувствовала себя униженной и поклялась отомстить.

Первой ее заботой было переложить вину за скандал на своего любовника, а себя в этой истории преподнести в розовом свете.

Непричесанная, полуодетая, она бегала от бакалейщика к мяснику, от угольщика к зеленщице, заговаривала с прохожими, часами простаивала с кумушками, придумывая все новые и новые подробности к рассказу о своих несчастьях.

Вскоре уже весь квартал знал, что Дени — горький пьяница, пропивающий с трудом заработанные ею гроши, что маленький мертвяк, который неизвестно откуда взялся, сидит у него на шее, совершенно его околдовал и проедает крохи, остающиеся от пьянства отца. Она же — добрая, отзывчивая душа, вся как на ладони, честная и правдивая — содержала этих дармоедов целых два года! Разве она не просиживала ночей у изголовья этой маленькой твари, когда, притворяясь больным, он пил целыми стаканами дорогое шампанское? Разве она не ухаживала, не стирала, не мыла, не убирала?.. А это чудовище наговорило на нее Дени, выдумало невероятные гадости, лжец, хитрец, настоящая чума!.. А папаша верил всему, всем поклепам, и колотил ее чуть не до смерти… Да уж, они друг друга стоят! Пусть вот теперь покрутятся вдвоем, ведь она ушла оттуда. Вот уж наголодаются да зарастут грязью по уши! Конечно, прибегут, будут умолять вернуться… Еще бы! У нее и денежки водятся, и руки на месте. Да уж дудки! Лучше она даст отрубить себе пальцы, чем вернется в это логово, к этим тварям!

Так выглядели события в изложении прачки.

Художник тоже рассказывал, как все обстояло на самом деле, но, излагая факты, был склонен скорее смягчать проблемы, нежели заострять. Он говорил о том, как любит мальчика, какой это умненький, ласковый, преданный ребенок — «чистое золото, ей-богу!», что Мели просто последняя негодяйка, раз так грубо обращалась с малышом, и что если бы он мог это предвидеть, то и на порог бы ее не пустил.

Слушая ту и другую стороны, жители квартала видели, что, несмотря на взаимные обвинения, враги в глубине души сохраняли взаимную привязанность, о чем, возможно, и сами не догадывались. Если не так, то откуда это пристальное внимание к словам и поступкам друг друга? Мели, конечно, была затронута больнее и каждый раз, когда встречалась с художником, то краснела, то бледнела.

Дени же пребывал в хорошем расположении духа. К нему вернулись его веселость, мягкий юмор, и Поль в лучах этой доброты расцвел, стал тем веселым, живым, ласковым и трудолюбивым ребенком, каким и был на самом деле.

Так продолжалось два месяца.

Затем Дени, в ком доброта и мягкость сочетались, к сожалению, с бесхарактерностью и вялостью воли, заметил, что в доме пусто. Компания ребенка была ему уже недостаточна. Его гнев против Мели иссяк. Доброму малому было несвойственно злопамятство, ненависть просто непонятна, и даже неприязнь испарялась, если исчезал повод.

Не осмеливаясь самому себе в этом признаться, художник скучал по прачке, по ее песенкам, по беглым ласкам, которыми она его одаривала, даже по ругани и по сценам, которые устраивала. И он нет-нет да и вздыхал про себя: «Если бы она только захотела!»

Поль регулярно ходил в школу, а вернувшись, занимался понемногу домом. С тех пор, как над ним не стояла неумолимая тень мачехи, мальчик находил время и сделать уроки, и помочь консьержке, которую художник попросил вести хозяйство.

Поль рос, становился маленьким мужчиной. Отец им гордился.

Промелькнули еще два месяца. Дени думал о Мели чаще, чем ему хотелось бы, и вынужден был наконец признать, что эта женщина заняла прочное место в его жизни. Однако он держался и старался не поворачивать головы, когда проходил мимо прачечной.

Мели тоже не делала первого шага, хотя и перестала распространять свои небылицы.

В конце концов Дени однажды не выдержал.

— Ах, если бы ее увидеть! — вздохнул он, но тут же спохватился. — Только не здесь! Я поклялся, что ноги ее в доме не будет, и сдержу слово.

Сделав себе эту уступку, художник решил, что мог бы возобновить свои ночные визиты в маленькую комнатку, где они так славно проводили время. Скоро и случай представился.

Пришла прачка из той же прачечной, принесла ему и Полю чистое белье. Художник стал расспрашивать о Мели, что она делает, что говорит, вспоминает ли о нем… В конце концов Дени сказал главное, что хотел:

— Я на нее больше не сержусь. А в доказательство хочу дать вам поручение…

— Какое?

— Спросите у нее, сможет ли она принять меня сегодня вечером на два слова.

— Хорошо, месье, но только есть небольшая загвоздка…

— Загвоздка?

— Мели вчера вечером уехала с одним певцом.

В первый момент Дени, казалось, не огорчился. Он даже подумал: «Ну и слава Богу! Чуть было не сделал страшную глупость!»

Однако какое-то время спустя он почувствовал, что расстроился.

Зима 1879 года была холодной. Вечера тянулись долго, и художник скучал, несмотря на присутствие ребенка.

Полю уже было двенадцать. Сильный и ловкий, он один справлялся с домашними делами. От услуг консьержки уже давно отказались. Все хозяйство сосредоточилось в руках мальчика. Он покупал, торговался, экономил, вел учет расходам не хуже любой домохозяйки, знал цены и даже ухитрялся откладывать.

Постепенно роли переменились, мужчиной в доме стал Поль. Дени никогда не умел экономить, деньги у него текли как вода, и он от души смеялся, когда сын со всей серьезностью докладывал ему об их финансовом положении, рассчитывал бюджет и подводил итоги.

— Ничего не скажешь, малыш, ты у нас хозяин! — весело соглашался художник. Он взял в привычку с необидной насмешкой называть сына «хозяин», или еще «папочка», а потом и «хозяюшка».

Комичное зрелище представлял сорокалетний мужчина, покорно выслушивающий упреки ребенка и добродушно повторяющий:

— Ну ладно, папочка, не сердись! Меня мучила жажда, вот и выпил капельку.

— Если бы я не экономил, хороши бы мы теперь были! — сердился Поль. — Послушай, отец, будь же благоразумен!

— Есть, патрон! [31] Патрон — здесь: покровитель, защитник; начальник, шеф. Подойди, поцелуй своего старичка Дени, он больше не провинится.

Через несколько дней все повторялось сначала, и это уже была не «капелька», а полновесный стакан.

Однажды в субботу Поль ждал отца дольше, чем обычно. В доме не было ни су, и мальчик, с утра голодный, рассчитывал на недельную получку отца. В девять часов, видя, что Дени все нет, и боясь, что он растратит деньги на выпивку с друзьями, Поль пустился на поиски. Он решил обойти всех торговцев вином, надеясь у кого-нибудь найти их верного клиента.