Георгий Тушкан - Охотники за ФАУ

— Понятно! Ясно! Есть, не сомневаться и выполнять. Будет исполнено!.. Садитесь пожалуйста и извините. Впервые сталкиваюсь с таким… У нас срочная работа. Готовим наступление. Что у вас?

— Во-первых, меня интересует обстановка. Во-вторых, как вы прикрываете правый фланг, западную окраину? В-третьих, мне нужны саперы для разминирования в городе; сколько можете дать? В-четвертых, дайте мне конец провода в комендатуру.

— А где вы разместились?

— Еще не знаю.

— А откуда я могу знать? К сожалению, мы многого не знаем, и как раз сейчас изыскиваем силы. Я не знаю, например, откуда взять силы и средства, чтобы занять оборону на правом фланге. Роты там мало. Убедились. Даже почти весь мой резерв — в боевых порядках. Бои идут ожесточенные.

— Ультиматум не помог?

— Нет. Есть перебежчики, но мало. Их напугали, что в плен не берут. Защиту западной окраины вам как начальнику гарнизона следовало бы взять на себя.

— Это ваш участок, и у меня только взвод автоматчиков.

Полковник присвистнул.

— Попросите командарма или генерала Соболева, пусть пришлет вам стрелковый и артиллерийский противотанковый.

— Не дадут. Как офицер ВПУ могу сообщить, что главные силы и средства уже брошены на прорыв второй оборонительной полосы противника на рубеже «Западной речки», чтобы захватить «Узел». Прогрызают оборону. Подходят новые дивизии противника.

— Позавчера, — Черкасов нахмурил брови, — из района кладбища противник бросил через наши тылы десять танков с автоматчиками нам во фланг, у табачной фабрики.

Мы пытались не допустить, но противник ворвался в город.

— Знаю: танки и десант уничтожены.

— Честно говоря, — вам надо точно знать, — мы сожгли на улицах шесть танков; четыре удрали, и их где-то там уничтожили. Что же касается гитлеровских автоматчиков, то часть их мы перебили, а человек двадцать рассеялись по домам.

— Переловили?

— Прочесываем. Поймали шестерых. Вы же видели, домов — сотни, пойди сыщи! Снять бы бойцов с передовой на прочесывание, но я не имею права оголять фронт. Теперь это ваше дело, товарищ военный комендант и начальник гарнизона, очищать город в тылу первой линии.

— Подкиньте мне бойцов, выделенных для вылавливания.

— Что вы, я сейчас же отзову всех. Им место на передовой. Трудно. Вы еще узнаете, что такое бой в городе, когда стреляет все. Да, да — все! Стреляют мины под ногами. Стреляют пулеметы из скрытых огневых точек и дзотов по ногам, вдоль улицы, которую боец перебегает. Берегитесь этого кинжального огня! Стреляют автоматы из окон нижних и верхних этажей. Стреляют снайперы с чердаков. Стреляют прямой наводкой орудия, стреляют минометы, стреляют кирпичи, разбрасываемые взрывами. Да и самолеты не спят. И мой вам совет — ходите только у стен домов, перебежками, из двери в дверь. И у себя, на поперечных улицах, и даже не видя противника, автомат держите в левой руке и на боевом взводе, а гранату в правой. И даже когда идете ночью, в темноте — точно так же. Я вот должен наступать, но мне уже третий день мешает многоэтажный угловой дом — взводный узел обороны противника. Ну никак взять его не могу! Отовсюду прикрыт огнем, мины и прочее, а не овладев этим ключом, не могу отпереть другие дома. Эх, выдвинуть бы тяжелое орудие и бить прямой наводкой! Так обстановка не позволяет. Не подвезешь. Я получил инструкцию об использовании фауст-патронов. Мы захватили с полсотни «балбешек». Сысоев прислал телеграмму, предлагает применять их по его способу.

Что ж, попробуем в завтрашнем наступлении и это и еще кое-что.

— Разрешите? — в дверях стоял Богун.

— Входите, старший сержант Богун, — пригласил Баженов.

— Разрешите, товарищ полковник, обратиться.

— Обращайтесь.

— Так шо есть подходящий дом. В старину там жил земский начальник и были какие-то службы, а перед войной было учреждение и жили люди. Дом двухэтажный, справный, семнадцать комнат, стены толстые, каменные. Есть подвал. Охрана уже выставлена. Ваши майоры тоже там. Связисты ВПУ поставили телефон. Майор Бичкин уже звонил и сказал: «брат хорошо меня слышит».

— Сейчас едем. Когда намечаете штурм? — обратился Баженов к Черкасову.

— На рассвете.

— Явлюсь к трем.

— Один ночью не ходите.

…Скоро утро. В городе, спокойно потрескивая, догорают несколько домов. Возле них дежурят бойцы комендантской команды. У бойцов вместо брандспойтов (в городе нет воды) лопаты, чтобы забрасывать огонь снегом.

Ночь спокойная. Осветительные ракеты взлетают не часто. Выпустит пулеметчик вдоль улиц кинжал из пуль и заснет. Протарахтит автомат и замолкнет. Каждые пять минут прилетает и лопается мина. В общем — спокойная ночь.

Поперечная южная улица между кварталами 56 и 71. Нечетные дома — наша передовая, четная сторона занята противником. Противником занята не вся улица до Днепра: через два квартала к Днепру передовая резко поворачивает по проспекту Калинина к центру города и, не доходя трех кварталов до железнодорожной ветки, круто сворачивает к Днепру, а потом снова в нашу сторону и снова к Днепру. «Чертова черескварталнца» называет эти зигзаги комбат Бутейко.

Вправо по улице передовая противника тянется на три квартала, тоже сворачивает на юг и по проспекту доходит до железнодорожной станции и вокзала, откуда нашу роту выбили в день ультиматума.

Кварталы города — как квадраты шахматной доски, с той только разницей, что кварталы имеют значение и силу фигур. Есть кварталы — пешки, есть кварталы — слоны, а есть даже кварталы — ферзи.

Занять квартал, в котором расположен «заколдованный» угловой дом гостиницы, — все равно что взять ферзя или объявить шах королю. А если одновременно ударить с флангов, то сразу можно совершить скачок до центра, до железнодорожной ветки, а может быть, и дальше. Все тормозит этот проклятый угловой дом — усиленный взводный узел обороны.

На углу, над тротуаром, — низкий гриб бетонированной с железным колпаком крыши дзота, почти дота. Ход в него из подвального этажа. В подвальном этаже с двух сторон оборудовано еще два дзота, и дулом в пробоину стоит «фердинанд». Весь дом — ощетинившийся дулами форт. Но стволов не видно. Все замаскировано. Стрельба редкая, и громкоговоритель слышен далеко.

«Унтер-офицеры и солдаты 124-го пехотного полка! В октябре вы сменили в городе полетевший к черту 105-й пехотный полк. Участь 105-го ожидает и вас! Посмотрите на свою первую роту. Еще 6-го числа в ней было сорок один человек, а сейчас осталось шестеро! Вместо живых людей — одни трупы и калеки! 9-го числа к вам прислали офицера в качестве командира роты. Вы его еще не успели узнать, как он был убит. Всех вас здесь ожидает кончина. Но есть выход! Сегодня ваши камрады Кенигбиссер, Сортнер, Тарцен, Вебер сдались в плен. Наш ультиматум гарантировал им жизнь, они будут жить и вернутся домой. Следуйте их примеру!* По дому, откуда слышится голос, начали стрелять. В пятнадцатый раз за этот вечер диктор переместился дальше. Теперь он ждет, пока стрельба стихнет.