Иван Руж - Таинственное похищение

Увидев, что по новой дороге к селу спускается нездешний человек, корчмарь сказал своим немногочисленным посетителям, что у него есть срочное дело, выпроводил их, заперся на ключ, толкнул дверь, чтобы удостовериться, что она заперта, потом покрутился беспокойно за стойкой, посмотрел еще раз на шоссе, где на фоне скал четко вырисовывалась в свете заходящего солнца фигура незнакомца, шмыгнул в заднюю комнату, затаился за окном и принялся следить за неожиданным гостем. Тот сначала скрылся за первыми домами, затем снова показался на улице, ведущей к площади. Кыню прошиб пот, когда он услышал, что незнакомец спрашивает председателя сельсовета.

С недавних пор бывший сельский туз, содержатель корчмы, бакалейной и мануфактурной лавок, совладелец лесопильни, комиссионер и лесоторговец, ростовщик и хозяин огромного лесного участка все чаще испытывал безотчетный страх. Просыпаясь среди ночи, он беспокойно ворочался в кровати. Стоило показаться в селе незнакомому человеку, как он терял покой и не спускал с него глаз; вид же милиционеров, которые изредка наезжали в их край, угнетал Кыню до крайности.

— Влип, теперь не выпутаюсь, — вздыхал он, когда возле него никого не было, наливал себе большую рюмку водки и опрокидывал ее в рот. Голова сельского кулака постоянно горела, словно ему в черепную коробку насыпали горячих углей.

Осторожно выглядывая из своего укрытия, он внимательно рассмотрел молодого человека с рюкзаком, стараясь ничего не упустить.

«Кто бы это мог быть? Уж не по торговой ли части?.. Пожалуй, нет… Может, из кооперативного союза? Нет, те не ходят с рюкзаками и молотками… И зачем ему этот молоток?.. Может, плотник или каменщик? Не похож вроде… А может, из партии, или Отечественного фронта? Ну да, станут они за спиной рюкзаки таскать!.. И сумку через плечо повесил… Нет, не простой человек… Тут что-то есть…»

Он терялся в догадках и то и дело прикладывал ладонь к горячему лбу.

«Был бы обыкновенным приезжим, небось, сразу бы в корчму завернул, а этот сначала в сельсовет заявился», — продолжал лихорадочно думать корчмарь, не спуская глаз с геолога. А когда тот расспрашивал женщину с коровой, Кыню бессильно опустился на пол. Колени сами собой подогнулись. Он облизнул губы, ему захотелось подойти к стойке и налить себе водки, но он не посмел из боязни, что его могут заметить.

— Эх, и надо же мне было в это дело ввязываться! — со вздохом сказал он, обвел страдальческим взглядом пустое помещение и опять уставился на площадь. — Возвращаются вместе с председателем. В сельсовет идут. Свет зажгли в комнате для приезжих. Стало быть, приезжий. Может, турист? Нет, туристы гуртом ходят. А молоток к чему? — бормотал он.

Увидев, что те двое спускаются вниз и направляются к корчме, он совсем перестал дышать.

— Скоро все откроется, все откроется, — беззвучно шевелил пересохшими губами Кыню. Эх, водочки бы сейчас! И как это он не догадался сунуть в карман бутылку, когда проходил мимо стойки? Лицо его побагровело, словно в него плеснули кипятком. Ползком, едва дыша, он добрался до входной двери и привалился к ней всем телом. А когда председатель сельсовета задергал ручку, Кыню показалось, что на голову ему обрушивается потолок, но он не смог сдвинуться с места, а только подпирал дверь изо всех сил… Сообразив через некоторое время, что они отошли, он снова ползком добрался до окна и выглянул на улицу. Слава богу, уходят! Председатель размахивает руками, говорит про какого-то проводника, мула, упоминает Советский Союз… Кыню не понял толком, о чем шла речь, и снова пригнулся. Страну эту он ненавидел, ненавидел даже эти два слова — Советский Союз. Он снова выглянул. Председатель уже ушел. Незнакомец поднимался по лестнице в сельсовет. В окне комнаты для приезжих зажегся свет.

«Перепугался я сдуру, — принялся ругать себя Кыню. — Наверное, какой-нибудь приезжий, а председателя искал, чтобы устроиться на ночлег».

Ему захотелось курить, и он начал ощупывать карманы. Руки все еще дрожали.

«И куда это я задевал сигареты?» — злился Кыню. Пальцы нащупали мягкую пачку, и через несколько секунд в темноте засветился крохотный огонек.

«Проводник и мул… Зачем проводник, зачем мул? — В сознании Кыню всплыли слова, которые он услышал от незнакомца. — Надо разузнать, что это за человек, откуда он пришел и куда идет».

Мысли его прервались. За дверью, ведущей во двор, послышался шум приближающихся шагов. Кто-то предупредительно кашлянул и едва слышно позвал его:

— Бай Кыню, выйди, лошадь недоуздок оборвала.

Кыню бросило в дрожь. Ему показалось, что голос гремит, словно из бочки.

— Тише ты, Феиз, тише, тебя кругом на семь верст слышно.

— Лошадь…

— Да замолчи ты, все ясно.

«Майора принесла нелегкая! Тоже, нашел время! Такая каша теперь заварится… Уж не из его ли людей этот, с рюкзаком? А тогда зачем ему председатель сельсовета понадобился? Для чего ему проводник, мул? Майору что! Ему терять нечего. А я зачем в это дело впутался? Господи, огради меня от беды, пока американцы сюда не придут…» Кыню перекрестился. Мысли в голове неслись, обгоняя друг друга, как сухой репейник, гонимый ветром в голом поле.

— Бай Кыню, — доверительно прошептал тот же голос.

— Я сейчас, сейчас.

Осторожно, стараясь не скрипеть, он открыл дверь и столкнулся с невысоким широкоплечим человеком с большой головой.

«Вот кто сделает это дело», — подумал Кыню и, нащупав в темноте плечо ночного гостя, протолкнул его внутрь.

— Феиз, ты у меня самый верный человек.

— Раз ты так считаешь, бай Кыню.

— Я хочу тебе одно дело поручить, но ты должен молчать, как рыба.

Феиз ничего не ответил.

— Вот что… Да ты поближе подойди, а то еще услышат!

И, глотая слова, чтобы его не могли расслышать в полушаге, зашептал ему почти в самое ухо:

— Видел человека с рюкзаком и молотком? Он с час назад появился в селе.

— Видел.

— А председателя сельсовета видел?

— Феиз все видит.

— Уж не за майором ли он пришел, а, Феиз?

— Вот этого я не знаю.

— Майору на все наплевать. Ох, Феиз, погубит нас этот барсук, если не будем смотреть в оба. И меня, и тебя заодно со мной… Кому ты тогда будешь нужен? Куда денешься?

— Не бойся, бай Кыню.

— Ты эти разговоры оставь. Не со страху я это говорю, а к тому, что должны мы знать, что это за человек, зачем пришел сюда, в нашу глухомань. Понял?

Феиз молча пожал плечами.

— Последи за ним, Феиз, ты один это умеешь. Тебя никто не заметит. Потихоньку, хитро, чтоб не догадался… Придумай там что-нибудь…

Польщенный Феиз задумался. Но, легкий и быстрый в движениях, соображал он туго.

— Что сделать-то, бай Кыню?

— Ну, стяни у него рюкзак или документы. Все что-нибудь да разнюхаем.