Патрик Вудхед - Запретный храм

Повсюду над недостроенными зданиями возвышались строительные краны, а в конце улицы виднелась золоченая крыша бывшей резиденции далай-ламы — Поталы.

На холме, высеченный прямо в породе и равнодушный к растущему внизу городу, расположился этот дворец тысячи комнат. Стены, при взгляде на которые захватывало дух, защищали его от суеты вокруг. Но очевидно, что «мирное освобождение», осуществляемое китайцами, затронуло не только внешний облик Лхасы и ее храмов: за стенами медленно умирал дух дворца далай-ламы.

Китайцы запретили монахам молиться в храме. Теперь его покинутые комнаты и пустые коридоры лишились тепла. Почти никто не ходил по каменным ступеням, за многие столетия протертым посередине. Глядя на заброшенную скорлупу здания, трудно было представить, что когда-то внутри кипела жизнь, что комнаты, фрески и тысячи статуй Будды, казалось, и вправду дышали. Теперь Потала стояла в конце главной улицы и представляла собой пустую оболочку — аттракцион для туристов, ничуть не привлекавший тибетцев.

В конце улицы Билл и Лука миновали несколько витрин, наверху которых висели свежие плакаты, изображавшие бледного китайца лет двадцати с бритой головой.

Он смотрел бесстрастным взглядом, выражение его лица не казалось ни враждебным, ни дружеским. Ниже жирным шрифтом был напечатан текст. Только по количеству плакатов становилось ясно, что они сообщают о чем-то важном.

Лука пригляделся к одному из недавно наклеенных плакатов. Внизу была короткая расшифровка на английском: ИНАУГУРАЦИЯ ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА ОДИННАДЦАТОГО ПАНЧЕН-ЛАМЫ, 1 ИЮНЯ 2005 ГОДА.

— Кажется, мы пропустим важное событие, — сказал Лука, показывая на дату.

— Что-то он не очень похож на тибетца, — заметил, чуть нахмурившись, Билл.

— Ну, кем бы он ни был, в отсутствие далай-ламы он станет тут главным. — Лука отвел взгляд от постера.

В двадцати ярдах впереди он увидел поворот, который искал.

— Ага, пришли, — сказал он, хлопнув Билла по плечу.

Отойдя от плаката, они двинулись дальше по улице, и через несколько шагов сверкающие витрины и мощеный тротуар кончились, уступив место трущобам и грязной дороге. Они прошли по лабиринту узеньких улочек и, миновав несколько тупиков, оказались у деревянной веранды знакомого ресторана. Билл посмотрел на Луку, и тревога снова вернулась к нему.

— Давай только побыстрее: вошли и ушли.

— Расслабься, Билл, — попытался успокоить его Лука. — Это всего лишь Рене. Положись на меня в этом деле.

Билл поморщился и, качая головой, последовал за другом внутрь.

«Положиться на Луку» — именно от этого предостерегала его жена.

Ресторан был ярко освещен и набит туристами. Официанты в традиционных тибетских одеяниях скользили между столиками, подавая момо [11] Традиционное для Непала блюдо из теста с начинкой. и бургеры из мяса яка. Мало того что ресторан дико смотрелся на пыльной улочке Лхасы, он, усугубляя сюрреализм ситуации, словно завис между двумя цивилизациями.

Как только Лука и Билл вошли в зал, они тут же услышали Рене. Голос у него был низкий и громкий, а речь пересыпана словами-паразитами. Туроператор, проработавший в Лхасе почти восемь лет, Рене, с его небритым красным лицом, пивным животом и мятой одеждой, всем своим видом демонстрировал равнодушие (или слепоту) к культуре Востока.

В данный момент он произносил монолог, обращенный к группе робких туристов, рассевшихся за одним из столиков в дальнем конце зала. Громадный живот Рене колыхался в нескольких дюймах от лица человека, который, вполне вероятно, уже сожалел, что обратился к Рене с вопросом. Обрывки обличительной речи хозяина ресторана разносились по залу, а в финале Рене ткнул толстым пальцем в нос вопрошавшего и простонал: «…каждого тупого бездельника, который теперь пересекает Лхасу».

Лука рассмеялся. Рене, разглядев Луку в противоположном конце зала, недоуменно уставился на него.

— Над чем ты смеешься, тощий англичанишка? — заорал он.

Клиенты затряслись от страха и вжались в стулья, предчувствуя новый взрыв.

— Над тобой, старый ты сукин сын! — прокричал в ответ Лука.

Рене начал проталкиваться между стульями, притискивая посетителей вплотную к тарелкам. Другие, напуганные, сами спешили придвинуться ближе к столу, освобождая ему место. Одарив Луку и Билла взглядом налитых кровью глаз, Рене сгреб обоих в медвежьи объятия, несколько раз похлопал по спинам и подтолкнул к столику в глубине ресторана. Когда они расселись перед стаканами дешевого бренди, Лука заговорил.

— Ну, как твои дела, Рене? Сражаешься с бюрократией?

Рене закатил глаза и опрокинул стакан.

— Ничего не меняется. Тут ничего, на хрен, не меняется, — мрачно ответил он. — Китайцы строят и строят, но повсюду та же дрянь, что и раньше. Агентства отказываются общаться друг с другом, но, черт побери, им же нужно в конце концов принять решение. Если они перекладывают ответственность на других, то так оно и будет продолжаться. Они из года в год перекладывают ответственность на других.

Он налил бренди себе и добавил немного в стаканы Билла и Луки, хотя они пока не притрагивались к выпивке.

— Все для того, чтобы ты находился в подвешенном состоянии, — продолжал Рене, явно переходя к излюбленной теме. — Чтобы ты прыгал между агентствами, терялся в догадках и не представлял, к кому следует обращаться дальше. Их это вполне устраивает.

— И как ты умудряешься вести бизнес в таких условиях? — спросил Билл.

— Ха! Бизнес… Не знаю. Правду говорю, не знаю. Иногда мне хочется, чтобы нас выкинули из страны и мы создали бы свой Тибет где-нибудь в другом месте.

Что-то отвлекло Рене, и он замолчал. Лука проследил его взгляд — Рене смотрел в дальний угол ресторана, где у окна располагался небольшой помост. Там молча в ожидании заказа сидели двое военных. Один из них оказался поразительно крупного для китайца сложения — его мощная грудь едва не разрывала рубашку; другой был хрупкий, почти женственный, с бледным тонким лицом и черными прилизанными волосами. Даже табачный дым не скрывал отвращения, с которым он разглядывал посетителей.

Рене вытянул руку и ухватил одного из официантов, мельтешащих между столиками.

— Пусть эти двое у окна ждут как можно дольше, — велел он, — а потом пусть им принесут не то, что они заказывали.

Официант недоуменно моргнул, но, зная, что хозяину лучше не возражать, быстренько удалился на кухню, чтобы передать приказ.

Лука покачал головой, на его лице застыло выражение недоумения и восхищения одновременно. Немногие стали бы намеренно ругаться с китайскими офицерами. Он положил руку на запястье Рене.

— Мы в ближайшие дни направляемся к востоку от Макалу, а у нас только стандартные визы, — тихонько сказал он. — Ты можешь помочь?