Д Кузиманза - Дневник молодого специалиста[СИ]

Мужчины смотрели на меня с завистью, женщины строили глазки, а Никодимыч выглянул из-за сейфа и пробурчал: "Орёл!" Вся фирма знала, что я сделал в лифте, только я ни от кого не мог добиться — что же именно.

Я решил пойти развеяться по этажам и встретил директора, который похвалил мой вкус. Но если я ещё раз прикоснусь к джинсам его дочки, он развеет мои клочки по закоулочкам. Почему я впервые заметил, что зрачки у него такие же вертикальные, как у Инны? Потому, что прочитал должностные инструкции?

Суббота

поперёк страницы корявыми буквами)

Пить дешёвую водку…

Воскресенье

По совету Никодимыча предпринял попытку понять что-то в своей жизни. Тот часто повторяет: без поллитры не разберёшь. И я купил поллитру. Увы, подвела привычка потреблять хорошие напитки в компании и рюмочками. Оказалось, нигде так капитально не напьёшься, как в обществе дешёвой водки и самого себя.

Утром проснулся с кошмарным похмельем, выпил два пакета апельсинового сока, закусил банкой маринованных огурцов. И тут почему-то вспомнился мне Дядька.

Именно Дядька, с большой буквы, потому что всех остальных своих дядей я знал плохо, а этот, когда я был маленький, постоянно отсвечивал рядом с метлой и садовыми ножницами. Папа целыми днями делал деньги, мама — тоже целыми днями — их тратила. А меня отвозили на дачу к Дядьке. Днём мы ухаживали за садом, а вечером он рассказывал мне перед сном сказки. Был немолодой и лысый, носил смешные тоненькие усики и очки с толстыми стёклами, которые уменьшали его глаза до размеров маленькой светлой монетки.

Так вот, если я бунтовал и не хотел спать, то сначала он грозил, что выпотрошит моих мишек и зайчишек, выпустит им кишки. Но я не верил в такую жестокость. Если бы это сказал кто-то другой, испугался бы до смерти со всей наивностью четырёх лет. Но Дядька?! Я только смеялся и говорил, что когда он заснёт, то пошлю мишку, чтобы выпустил кишки Дядьке. Тогда Дядька начинал строить виселицу из конструктора и обещал, что повесит всех моих солдатиков, монстров и роботов, только никак не может найти крепкую верёвку. Это, конечно, не помогало и только увеличивало моё любопытство. Дядька, давясь от смеха, вешал по очереди монстров на кусочках красной шерстяной нитки, а потом мы вместе спасали их в последний момент на вертолёте.

Наконец я уставал, укладывался в кроватку, и тогда Дядька рассказывал мне сказку. Своих детей и внуков, как я потом узнал, у него не было, поэтому его сказки звучали очень странно:

— Послушай, малый, однажды мамочка дала Крошечке-Хаврошечке корзинку, а в корзинке были хрустальные туфли для принца.

— А почему хрустальные? Он разобъёт их. Как я вазу.

— Ну, он же принц. Разобъёт — купит ещё две пары.

— Как папа? Мой папа — принц?

— Не знаю, — отвечал Дядька. — Слушай дальше. Говорит ей мама: "Возьми корзинку и дуй к бабушке принца. Потому как та только что звонила и грозилась, что сама за ними придёт. А ты знаешь, что если бабушка придёт, то по шее получим все".

— Бабушка злая? — пугался я.

— Ты поживи с её век, — отвечал Дядька, — да ещё с невестками. Она не злая, а раздражительная. Слушай сказку дальше. И ещё мамочка сказала дочке: "Бойся волка и ни за что не сходи с тропинки. Волк знает, что у тебя в корзинке, и захочет это забрать. Он умеет превращаться и в Конька-Горбунка, и в Жар-птицу, и в царевну".

— А зачем волку туфли? — спрашивал я. — Чтобы ножки не мёрзли?

— Да, чтобы не мёрзли, — соглашался Дядька. — Но пока волк шёл по лесу, то нашёл золотую лампу, только очень грязную. Начал он её в речке мыть, а тут выплывает золотая рыбка и говорит: "Махнём не глядя: ты мне лампу, я тебе дворец". И сменялись. Ну, и понимаешь, после этого зачем волку какие-то туфли? И Марьюшка вышла замуж за принца.

— А Крошечка-Хаврошечка где?

— А шут её знает? Заблудилась.

Я начинал плакать, Дядька гладил меня по голове и говорил:

— Не расстраивайся, малый, такова эта хреновая жизнь. А девчонку нашли. Правда-правдв!

И я засыпал.

Так никогда и не узнал, что же случилось Крошечкой-Хаврошечкой, потому что на следующий раз в лес шла уже Василиса в сапогах и Кот в красной шапке.

Не смейтесь над нескладными сказками Дядьки: некому больше было их рассказывать.

Неделя четвёртая

Понедельник

Одна из сотрудниц, Лара, сказала, что я или влюблён, или гриппую, потому что бледен и смотрю стеклянными глазами.

Ещё бы! В коридоре я опять встретил ЕЁ!!!!!! Я старался не смотреть на НЕЁ, чтобы не быть развеянным на клочки. И тут вспомнилась мне реклама жвачки, которую вчера видел по телеку. Симпатичный клерк элегантно сталкивается с незнакомкой, ловко выбивая у неё папку с бумагами. Всё разлетается. Клерк кидается помогать, потом они стукаются головами, и он дует незнакомке в лицо запахом мяты. Таким образом, высекается искра любви и раздувается пламя страсти.

Я задумался о процессе высекания и не заметил, как неуклюже сшиб ЕЁ с ног. Всё, что ОНА несла, разлетелось и раскатилось по коридору. Некоторые вещи даже попытались убежать, но мы стали дружно их ловить. Совместный труд сближает людей, по крайней мере, моя красавица сказала:

— Ну, и болван же ты! — из чего я понял, что мы теперь на "ты", а потому ответил:

— Да, я такой, дорогая!

Когда вернулся в нашу комнату, то украдкой посмотрел на фотографию Инны, но… вместо неё на сейфе остался только обугленный прямоугольник краски.

Среда

(под вечер, заднее сидение джипа)

Ничего не предвещало ужасных испытаний, выпавших на нашу долю!

Но по порядку…

Утром вторника в дверях комнаты я столкнулся с директором. Я приготовился к обороне, помня вчерашнюю встречу с его дочкой. Но он неожиданно ласково сказал, что Никодимыч, механик Кирюша, я и Марина немедленно едем в командировку в один из филиалов, чтобы оказать необходимую поддержку. Вот не знал, что у нашей фирмы есть филиалы. И такие слабосильные, что нас вполне хватит, чтобы поставить один из них на ноги.

Никодимыч был не в восторге, но, пошептавшись с Кирюшей, быстро передумал и начал что-то бормотать о "растрясти жирок" и "аппетите на свежем воздухе". Тем временем появилась Марина, и оказалось, что это ОНА!!! Отсюда следовало, что нам дали лучшую в фирме машину — внедорожник. Это меня не насторожило, а зря. Дали отличные тормозки, как назвал Никодимыч какие-то большие пакеты. Я не совсем понял, что мы и как будем ими тормозить. Но Марина со смехом сказала, что я "дурашка", а тормозки для командировки, это пища. Неужели там, куда мы едем, нет приличных ресторанов?

Тут появился директор, и сообщил, что Марина поехать не сможет. Его дочь надула губки, даже теперь она была великолепна!

— Поедет наша новая сотрудница из рекламного отдела, — продолжал говорить директор, а я уже увидел, кто показался из-за его спины, и моё сердце смылось в левую пятку и затаилось. Сотрудницей была Инна!