Федор Шахмагонов - Хранить вечно

Дома они больше не встречались. Габо звонил, и они встречались на улице, в подъездах домов. Короткая, как молния, встреча. Сверток передает Габо, сверток передает Казанский. И все… Никогда своего адреса или телефона Габо не оставлял.

Казанский и не пытался их заполучить. Ему казалось, что именно так конспирация надежнее,

У Казанского сложилось впечатление, что Эдвардс и Нейхольд знали о Габо. После встречи Казанского с Эдвардсом за рубежом Габо ни разу не позвонил…

Мы его искали, но поиски ни к чему не привели…

И вот опять всплыла эта фигура.

Мы уже упоминали о Гамузове, таксисте, доставившем Иоахима Пайпера в гостиницу «Украина».

Ни по возрасту, ни по роду своих занятий он не подходил к этой компании. Его появление возле Сальге было для нас неожиданностью. Пришлось встретиться с Гамузовым на другой же день. Встретились в таксопарке, в кабинете инженера. Я предъявил ему удостоверение и предупредил, что разговор будет крайне серьезным. Он пожал плечами, но робости я у него не почувствовал.

Я сразу спросил:

— Кого вы, Юрий Александрович, встретили вчера на аэродроме?

Он попытался увильнуть от прямого ответа.

— Я работал на линии… Ждал пассажиров…

— Почему вы взяли именно того пассажира, который подошел позже других?

— Он мне больше понравился…

— Приплатить пообещал?

— Пообещал! — ухватился Гамузов за эту поставленную ему мной же лазейку.

Я выбросил на стол веером пачку фотографий.

Сальге идет по летному полю к аэровокзалу, он, Гамузов, протискивается сквозь толпу пассажиров в аэровокзал, останавливается у табачного киоска. Подбрасывает ключи, Сальге идет мимо киоска… Сальге садится в машину…

— Что означает этот жест с ключами? — спросил я.

У Гамузова все поплыло перед глазами. Он вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

— Это кто же? Кого я встретил?

— Это я хотел у вас узнать.

— Шпион?

— А если шпион? Вы понимаете, Гамузов, чем это вам грозит? В чем вы окажетесь соучастником?

И Гамузов начал рассказывать…

Все оказалось просто до удивления.

Однажды Гамузов довез с вокзала до гостиницы пассажира. По дороге они разговорились. Пассажир, как ему показалось, восточной национальности, предложил Гамузову хороший приработок. Он должен будет обслуживать его во время его приездов в Москву. Телефонный звонок. Надо будет встретить на вокзале, стоять у подъезда гостиницы с включенным счетчиком, выезжать по вызову в любой час дня и ночи. Оплата всего плана за день, второй план Гамузову. Пассажир назвался Габо. Гамузов подладился под его вызовы. Освобождал на дни приезда Габо своего Помощника от работы. По телефонному звонку подавал машину. Ездили по Москве, по московским магазинам, по московским гостиницам, выезжали иногда за город. Ничего подозрительного в поведении Габо шофер не замечал. Считал его богатым человеком, и только. Сам никогда ему не звонил и не искал. По его заданию он иногда обслуживал и других клиентов. Расплачивался всегда Габо.

— Каких клиентов?

— Разных… Приходилось развозить шлюшонок, — показывал Гамузов. — Всяких гуляк… Несколько раз возил иностранцев…

Так и на этот раз… Он должен был встретить человека, который, сходя с самолета, снимет шляпу и вытрет белым платком пот со лба… После этого надо будет подойти к киоску с сигаретами, ничего не купить, у книжного киоска подбросить ключи и сесть в машину. Приезжий подойдет к машине, протянет листок бумаги с адресом. Его нужно будет доставить в гостиницу, подчиняясь в дороге каждому его требованию.

Гамузов дал нам словесный портрет Габо. У нас имелся портрет Габо, сделанный Казанским. Мы показали его Гамузову. Он признал его.

Незадолго до повторного визита Сальге и Эдвардса в нашу страну мы передали Раскольцеву специально подготовленные сведения. Мы знали, что там всерьез задумаются над этими материалами. Кто-то должен был проверить всю цепь связи, расспросить Раскольцева с глазу на глаз, как ему удалось получить переданный им материал.

Для этого могли прислать любого агента.

Прислали Сальге и руководителя всей операции Эдвардса.

Решено было нанести удар стремительно. Точка удара — Гамузов, через него по Габо, а через Габо — по Сальге и Нейхольду.

Габо позвонил Гамузову и назначил встречу на улице. Габо сел в машину, тут же подъехала оперативная милицейская машина. Габо взяли. Обыск на месте дал незамедлительные результаты. У Габо в кармане была обнаружена пачка долларов и фунтов стерлингов. В милиции Габо отказался объяснять, откуда у него валюта. Его доставили к нашему следователю Игорю Ивановичу Архипову, моему старому другу и сослуживцу. Я договорился с Архиповым, что приду на первый же допрос.

Встреча с Габо…

Это действительно был грузный, восточного типа человек. Его можно было принять и за грузина, и за армянина, и за азербайджанца… Ни паспорта, ни каких-либо других документов при нем не обнаружили. Но он конечно же понимал, что ему придется говорить о себе. По его щекам лились слезы, он и оправдывался, и каялся.

Архипов начал допрос по форме:

— Ваши имя, фамилия, год рождения, место рождения, адрес местожительства?

Архипов занес перо над бумагой.

Габо потянулся к боковому карману… Затем махнул рукой:

— Забыл! В гостинице забыл, дорогой! В столике… Там и паспорт, и записная книжка… Зовут меня Вахтанг. Фамилия — Кабанов. Ударение на последней букве… Русская фамилия… Не виноват! Так записали, когда паспорт мальчиком получал… Беспризорным рос, по детским домам! Отца как звали, не знаю… Записали Семена… Мать помню… Умерла — мне лет пять было. Сапоги чистила в Сочи на станции…

— Айсор? — спросил я его.

— Если бы это было так просто, гражданин начальник! Тогда, в двадцатых годах, и грузинские князья, и русские дворяне сапоги чистили, в лакеях ходили… Получается, дорогой, что по матери я армянин… Доказать трудновато… И кому и зачем доказывать? Отец торговцем был… Догадываюсь, что грек… Опять же не докажешь… Никто меня об этом не спрашивал… Вот до этой минуты! В военкомате спрашивали, когда призывался…

— Когда призывались?

— В сорок первом… Родился я в двадцать втором году…

— Воевали, Вахтанг Семенович? — спросил Архипов.

— Воевал… Из-под самого Киева к Ростову отступали… Под Ростовом ранили… Это когда Тимошенко на немцев с севера нажал. Госпиталь… Опять воевал…

— Где?

— На Кавказе…

— Что делали после войны?

— Торговал… Овощами торговал, рыбой торговал…

Я сел за столик почти рядом с Габо. Все, что он рассказывал, было похоже на правду, но такую правду легко было и склеить. Вся операция с Сальге и Эдвардсом во всех ее деталях требовала от нас работы и работы… Ничего нельзя было принимать на веру, ни одной версии по первому ходу.