Алексей Леонтьев - Искатель. 1962. Выпуск №5

Одну акулу беру я. Герман плывет с другой, держа ее за хвост и направляя в нужную сторону. В сопровождении двух плывущих осветителей отрепетировали сцену. Получается неплохо. Но мне мешает второй катран, прижатый к камере. Распускаю ремень акваланга и засовываю акулу за пояс. Ее хвост доходит до плеча, а голова бьется о ласты. Пусть потерпит. Даю Герману знак отпустить акулу. Она устремляется вперед. Из-за скалы навстречу выплывает Ихтиандр. Короткий стремительный поединок. Стрекочет аппарат. Неосторожно наклоняюсь и тут же чувствую острый укол. Хватаюсь за бедро. Тоненькая струйка крови показывается из-под комбинезона. Катран отомстил мне, проткнув ногу шипами через толстый костюм и водолазные рейтузы.

Но кадр уже снят!

Съемочный День окончен. Мы возвращаемся на берег.

В режиссерском сценарии вычеркивается кадр № 329. В нем четыре метра. Он промелькнет на экране перед зрителем всего за восемь секунд…

Если вы когда-нибудь попадете в Севастополь и у вас будет несколько часов свободного времени, садитесь в автобус, идущий мимо Херсонесского музея, — он отвезет вас к морю. Через двадцать минут вы приедете на конечную остановку, в Казачью бухту. Спросите любого старожила, где живет дядя Витя. Он укажет вам на небольшой чистенький домик, сплошь увешанный сетями и прочими орудиями лова.

Скажите гостеприимному хозяину, что хотите пройти на берег и своими глазами увидеть то, что считали вымыслом, глядя на экран кинотеатра.

Этим вы доставите дяде Вите большое удовольствие. Из полированного сундука он достанет аккуратно завернутый пакет с красными ластами, похожими на гусиные лапы, маской и гофрированной дыхательной трубкой.

Не удивляйтесь, если на внутренней поверхности крышки сундука увидите фотографии пиратов в экзотических костюмах, а среди них узнаете хозяина дома. По дороге он расскажет вам, как на семидесятом году жизни случай превратил его из потомственного рыбака в соучастника хитрого и злого Педро Зуриты, хозяина шхуны «Медуза». Эти бережно хранимые фотографии и плавательный комплект — следы кинематографической деятельности старого рыбака.

Вы пройдете к морю мимо невысоких холмов, густо заросших жесткой травой и шиповником. Белая лента дороги внезапно оборвется, и перед вами откроется бескрайное морское раздолье.

Эти места хранят память далекого и близкого прошлого.

Кажется невероятным занесенное сюда и замурованное в скалах веретено якоря — след причала времен гражданской войны.

Глубокие воронки, груда проржавевших снарядов, подводное кладбище разбитых машин — страшные следы 1941 года. Как будто однажды люди выбросили все ненужное для жизни, чтобы уже никогда не возвращаться за этим.

На самом конце мыса гладкая бетонированная площадка» постройки 1961 года. Здесь мы снимали танец рыбаков. Наверху стояла декоративная рыбачья деревушка. На косе, черной змеей уползающей в море, Ихтиандр в последний раз простился с Гуттиэре.

Не теряйте времени, наденьте красные ласты и маску. Конечно, в том случае, если вы умеете обращаться с ними! В воду удобнее всего входить с маленького белого пляжа у подножия мыса. Здесь расчищен довольно широкий проход.

Плывите вдоль обрыва до тех пор, пока не увидите на дне песчаную, не заросшую водорослями лужайку. От нее возьмите налево и двигайтесь к скале с плоской вершиной, мы называли ее «пирог». Подплывайте к нему справа — так удобнее войти в подводный грот. Видите? В глубине темнеет треугольник входа. Наберите побольше воздуха и ныряйте. Вам придется проплыть под водой шестнадцать метров. Это один из самых красивых подводных гротов побережья. Вы без труда заметите между скалами черные остовы уцелевших коралловых зарослей.

Может быть, вам повезет, и между ними вы сумеете отыскать раковину-жемчужину, искусно сделанную бутафорами из пластмассы, или яркую морскую звезду, отлитую из формопласта.

Если не найдете, не огорчайтесь, плывите к рифам, на сторону, обращенную к морю. Там вы наверняка увидите таинственный вход в пещеру Ихтиандра, закрытый ажурной металлической решеткой, а вокруг него буйные декоративные заросли тропиков. Через анфиладу больших и малых тоннелей вы попадете на дно «дома» человека-амфибии. Здесь в последний раз проплыл Ихтиандр. Отзвучали команды, погасли прожекторы. Здесь на ветви коралла мы оставили, уходя, алую ленточ-ку Гуттиэре. В память об этом визите вы можете привезти домой витую раковину рапаны.

Приложив ее к уху, вновь услышите зовущий голос моря: тихий шелест воды, свист ветра, глухие раскаты приближающегося шторма, крики чаек и незабываемую тишину «голубого континента».

Заглянув в морские глубины, вы навсегда потеряете покой.

Тоска по морю исчезнет только тогда, когда, надев ласты и маску, вы снова броситесь в его прозрачные глубины.

И если меня спросят, где бы я хотел снимать новую картину, я отвечу совершенно определенно: снова на дне моря…

Памир. Зима. Дорога на Калай-Хумб. Она то стремительно опускается вниз, резко изгибаясь на поворотах, то, ужом извиваясь, ползет вверх. Слева, тяжело нависая, словно грозя обрушиться, тянутся угрюмые голые скалы. Дорога — узкий, двум машинам не разойтись, выдолбленный в скале желоб. Внизу — бездна. Снегопад. Не видно ни зги. Караван машин медленно тащится к перевалу.

И вдруг снежный обвал. За исключением последней машины караван оказывается погребенным под снежной лавиной. Шофер Владимир Пальнов берет лопату и начинает рыть к соседу тоннель. Он торопится. Стужа лютая, товарищи могут замерзнуть. Но внезапно лопата натыкается на что-то твердое. Каменная глыба… Ни обойти ее, ни столкнуть невозможно. Остается единственное — встать на лыжи и, пока не смерклось, добраться до перевала.

Наступает ночь. Идти все труднее. Дороги не видно. Если оступишься, сорвешься в пропасть. Наконец перевал. Впереди тридцать два серпантина, тридцать два поворота — неожиданно резких и коварных.

В горнолыжном спорте Владимир не новичок. Лыжи его стихия. И хотя гигантский слалом ночью в кромешной тьме дело почти немыслимое (каждое мгновение — это поединок со смертью), Владимир резко отталкивается палками…

Навстречу ветер, снег и темень. Ошибись он хотя бы на несколько сантиметров, полет в бездну неизбежен. Но Владимир знает: ошибиться ему нельзя. Там, за перевалом, товарищи ждут помощи…