Иван Папуловский - Агент зарубежного центра

Зато за пять лет жизни на Ивисе эстонский «бизнесмен» увидел в действии капиталистические законы конкуренции, банкротств, угасания еще вчера процветавших владельцев роскошных отелей, ресторанов и баров.

Восемь месяцев в году длился туристский сезон на Ивисе. Целыми семьями приезжали сюда испанцы и становились основной рабочей силой по обслуживанию веселящихся богатых европейцев и американцев. Владельцы дач и гостиниц в погоне за прибылью старались перещеголять друг друга в изобретательности, открывая новые виды и формы обслуживания, и прогорали один за другим. Так, быстро обанкротилась группа немецких врачей, не достроившая сверхмодного отеля.

— Если не можешь перехитрить друга — в бизнесмены не годишься, — горько признался своему бармену адвокат Блом.

И Райму понял, что даже у преуспевающего бизнесмена никогда не может быть уверенности в успехе, в завтрашнем дне.

Работать приходилось много, иногда чуть ли не круглосуточно — завлекая, заискивая перед разными красотками и их «папами» с толстыми кошельками, и нельзя позволить себе расслабиться, хоть на миг утратить бдительность. Два года работал он в компании с адвокатом, но однажды ему показалось, что компаньон нечестно делит прибыль.

— Какая прибыль? Какие проценты? — взволновался Блом. — Разве ты не видишь, что за доходы мы получаем? Какие проценты с них снимешь?

В общем, «бизнесмены» расплевались, Райму покинул свой пост организатора работы баров. Хотел завести собственное «дело», но тут же прогорел. Тогда устроился в Немецкий клуб на побережье Ивисы — тренером по водному спорту и заведовал дискотекой. Днем обучал желающих искусству хождения на водных лыжах, а вечером занимал место за стереопультом танцевального зала. Программа в дискотеке менялась по дням недели, но сутки складывались в один беспрерывный адский праздник. Огонь цветных прожекторов, гром музыки и сверкание серебристых волн за водными лыжами преследовали его даже во сне.

А в межсезонье вообще нечем было заняться — проедал накопленное за лето. И неизвестно, чем бы его «бизнес» закончился, если бы не вмешались испанские власти. Они решили особо не церемониться с иностранцами, которые отнимают заработок у их соотечественников. Конечно, с капиталистами, с важными господами разговор был другой, а вот с подобными Райму перекати-поле можно было и не разговаривать.

С ним и не стали разговаривать. Полицейский чиновник был категоричен:

— Вам следует поискать другое место для вашего бизнеса.

И дал жесткий срок для выезда.

В общем, бизнесмена из Райму не получилось. Распродав имущество, он наскреб кое-какие деньги и за тысячу долларов купил билет в Канаду. Но эта страна готовилась тогда к Олимпийским играм и ограничила въезд иммигрантов. Райму удалось получить кратковременную туристскую визу. Но для этого пришлось купить и предъявить обратный билет — на вылет из Канады в Европу. Только тогда в его паспорте «человека без подданства» появилась отметка о том, что владельцу сего документа разрешается пробыть на территории Канады 45 суток и ни часом больше.

Он легко собрал свои пожитки в маленький чемоданчик — уже привык к неприхотливости и к неожиданным поворотам судьбы. Но годы сделали свое. Четвертый десяток человеку пошел, а у него — ни дома, ни семьи, ни постоянной надежной работы. Мысли все чаще возвращались к столь позорно покинутой им Родине — чем и кем бы мог стать к этому времени он на родной земле? Да нет, нельзя ему возвращаться. Сам, добровольно стал эмигрантом, сам обрек себя на эту жизнь никому не нужного человека.

Самолет совершил посадку в Бонне.

Опять — ФРГ, куда ему еще податься?

Но в ФРГ оказалось не просто получить работу. Экономический бум шел на убыль, к эмигрантам отношение стало прохладным. В паспорте должно быть разрешение полиции — только тогда эмигрант имел право обратиться на биржу труда.

Чиновник долго вертел в руках его паспорт человека без подданства — кажется, готов был попробовать на зуб, как фальшивую монету, и вдруг с размаху влепил на нужной странице жирный оттиск штемпеля.

— Считай, что тебе повезло!

Ему действительно повезло. Поколесив по разным городам, начиная с Мюнхена, он обосновался в Гамбурге, где по частному объявлению устроился шофером и экспедитором на одном из подсобных предприятий торговой базы. Но место оказалось ненадежным. Пришлось вернуться в Мюнхен.

Старинный город, являвшийся столицей Баварии, где бессменно в течение десятилетий правил Франц Иозеф Штраус, председатель христианско-социального союза, жил своей обычной жизнью, в которой много было тайн и преступлений. В одной торговой базе его взяли шофером — развозить по списку заказанные богатыми гражданами покупки…

По старой памяти завернул однажды на Арабелла-штрассе, и не нашел свою бывшую «контору» на старом месте, хотя знакомое здание охранялось теми же американскими охранниками. Радиостанция «Свобода» переехала в другое здание из стекла и алюминия, заново отремонтированное и окруженное кирпичным забором и металлическими сетками с колючей проволокой — под одну крышу с радиостанцией «Свободная Европа». Теперь этот шпионско-диверсионный центр именовался РС—РСЕ, т. е. радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа». Первая ведет вещание на языках народов СССР, вторая одурманивает своей клеветнической программой народы других социалистических стран Европы. Строгое разграничение функций…

Оно раскинулось на большой территории — это общее здание РС—РСЕ, став особой приметой Английского парка. С некоторой робостью шагнул Райму через центральный вход в огромный холл. Потом он стал бывать тут часто, даже подрабатывал. Познакомился с созданной недавно эстонской редакцией. Ее руководитель, приехавший из Швеции некий Террас, рассказал Райму, как бывшему сотруднику РС, о заботах своей редакции.

— В штате всего пять человек, а работать приходится очень много, — жаловался он бывшему соотечественнику. — Ежедневно программа рассчитана на 45 минут, но где взять свежую информацию, когда никаких связей с Эстонией у нас нет. Используем советские газеты, эмигрантские издания эстонцев в Канаде и Швеции, прокручиваем нашу программу по нескольку раз в сутки…

«Да, невесело вам живется! — подумал Райму, выслушав очередные излияния Терраса. — Хоть и в новом здании…»

Гнетущую обстановку, неуверенность сотрудников — неамериканцев в завтрашнем дне на РС—РСЕ Райму увидел невооруженным глазом. Даже в маленькой эстонской редакции он не обнаружил ни спаянности, ни дружбы. Как-то особняком держались помощник Терраса Пеэтер Ристсоо и диктор Рихо Месилане. Почти вслух говорили о непорядочности, аморальности пьяницы и бабника Яана Пеннарта, возглавлявшего в то время прибалтийские редакции. И хоть действовали эти редакции под началом одного человека, но на контакты друг с другом не шли — каждый помнил только свои интересы. «Сидят, как крысы вокруг рождественского пирога», — подумал Райму, убедившись, что на мюнхенской радиокухне стало еще хуже, чем пять лет назад.