Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Затерянные в океане

— Значит, этот человек принадлежит мне?

— Да, или, скорее, твоей справедливости, так как ты, без сомнения, не захочешь наказывать невиновного.

— О, на этот счет вы можете быть спокойны! Надеюсь также, что никто не покусится отнять его у меня?

— Мы, напротив, станем даже помогать тебе караулить его.

— Хорошо! Я остаюсь здесь, — решил Саранга, — и надеюсь, что вы сдержите ваше слово.

— Разумеется! Но поговорим о нашем положении: если только одни акулы грозят нам…

— Нет, господин Порник, — перебил малаец речь Порника, — есть еще другая опасность, о которой вы и не думаете, конечно. Когда мы вынуждены будем войти в озеро, то буквально по акулам, а не по воде должны будем пробираться там! С незапамятных времен жители острова Иена прикармливают их, бросая озеро остатки всевозможной пищи — например, целых свиней и даже быков, и акулы тысячами стремятся через гроты в озеро из моря, чуя добычу… Итак, довольно будет какой-нибудь из этих тварей случайно прыгнуть к нам на палубу — и мы погибли! Ведь один удар хвоста этого чудовища убивает наповал человека!

— Мы будем осторожно пробираться между ними.

— Никакая осторожность не поможет тут, как и все ваше оружие, поверьте мне! Затем нам грозит еще одна опасность…

И Саранга побледнел при одном воспоминании о чем-то ужасном, изведанном им когда-то.

— Какая же? — спросил Порник. — Дело, как я замечаю, не шуточное, если и ты даже пасуешь перед ним.

— И есть чего страшиться, господин командир! Представьте себе, что на острове Иене содержится порядочное число чудовищной величины кайманов, посвященных богам; и вот их, в последнюю ночь, которая предшествует полнолунию, пускают в озеро на акул. Зная это, мой господин и выбрал как раз это самое время, рассчитывая на то, что если бы Ли Ванг и его спутник каким-нибудь чудом уцелели от акул, то кайманы совершили бы правосудие над ними!

— Это ужасно! — воскликнули в один голос Порник, Ланжале и Данео, а несчастные Ли Ванг и Гроляр глухо застонали от ужаса.

— И когда эти кайманы, — продолжал малаец, — которых перед тем нарочно морят голодом, увидят проход в озеро из своего бассейна свободным, они с невообразимой яростью устремляются на добычу, сокрушая все на своем пути. Акулы, понятно, не уступают им себя дешево, — и вот начинается страшная схватка между ними, в которую не приведи судьба нам попасть! Хуже ничего не может быть!

— Это ужасно! — опять воскликнули Порник и его товарищи.

— Единственная наша надежда на то, что сегодня, может быть, кайманов еще не пустят в озеро…

— А нет ли какой-нибудь возможности остаться здесь, чтобы не входить в озеро, пережидая опасное время?

— Никакой возможности! Менее чем через час вода наполнит эти гроты до самых сводов, и мы, таким образом, будем залиты ею и пойдем ко дну… Словом, мы должны плыть в озеро, если не желаем утонуть здесь.

Акулы между тем все прибывали и прибывали в гроты, толкаясь мордами и хвостами о стены китоловки и щелкая зубами. Саранга сосредоточенно молчал, обдумывая что-то. Видя это, Порник сказал Ланжале:

— Ну, старина, кажется, наше дело плохо. И дернула же нас нелегкая сунуться туда, откуда и уйти нельзя с честью! Вот куда плыли мы почти пять суток! Ах, черт возьми!

— Будь что будет, — отвечал невозмутимый философ-парижанин, — но я не намерен капитулировать без всяких условий, к тому же у меня есть идея…

— Какая же? Говори! В настоящую минуту это более чем любопытно!

Ланжале, не сказав ничего, спустился в одну из кают, а Саранга объявил вдруг Порнику следующую малоутешительную новость:

— Господин командир, вода прибывает быстро, и через четверть часа нам невозможно будет оставаться тут дольше.

— Четверть часа? — спросил Ланжале, появляясь снова на палубе. — Этого для меня достаточно, чтобы приготовиться как следует…

В руках у него был большой кусок медной проволоки, довольно длинный, — запас для электрической машины, — который он положил на борт судна, после чего сказал:

— Вот, друзья мои, в чем моя идея! Помогите мне теперь привести ее в исполнение.

Все окружили его. Ланжале взял два весла (прикрепленные к китоловке на случай ломки ее машины), проделал на их концах по дыре и укрепил в горизонтальном положении над водой, на носу и на корме судна. Потом он взял весла с остальных лодок, положил их крест накрест на первые, просверлил дыры и протянул проволоку, которая окружила таким образом китоловку на большом расстоянии от бортов. Достаточно было пустить по проволоке электрический ток — и судно получало надежную защиту от всяких врагов.

Порник сиял от радости: он давно уже угадал идею своего друга.

— Теперь мы увидим, как будут плясать перед нами все эти твари! — сказал Ланжале, приводя в сообщение с аккумуляторами медную нить проволоки. — Это будет в некотором роде бал для них, на котором мы будем присутствовать в качестве любопытных зрителей!

И с этими словами он пустил машину судна в ход, так как время больше не терпело: между сводами грота и поверхностью судна оставалось свободного пространства немного более метра, и нужно было изо всех сил стремиться к выходу в озеро, соперничая в быстроте с водой, даже превосходя ее.

На лицах всех пассажиров изобразилось сильное беспокойство: успеют ли вовремя выйти из грота? Что ожидает их там, в этом озере? И будет ли прок от этого механизма, устроенного Ланжале? Не безумие ли думать, что такая слабая вещь, как эта проволока, в состоянии сопротивляться сильному напору чудовищ на судно, чудовищ, которых всего пяти, шести штук достаточно будет для того, чтобы общими усилиями их шлюпка была опрокинута на бок, и пассажиры ее сброшены были в волны — в жертву их врагам?

Впрочем, Порник, как командир, был спокойнее других: он твердо верил в изобретательский гений своего друга и товарища по приключениям.

Он щурил глаза, придавая важный вид своей физиономии, и иногда говорил как бы сам с собой:

— Гм! Посмотрим, кто будет смеяться последним! Черт возьми, славная батарея! От этих обитателей моря останутся только одни хвосты, надо полагать! Прекрасная идея, клянусь честью! Недаром я думал, что из этого что-нибудь да выйдет!

Все эти восклицания были, конечно, весьма слабым утешением для окружающих, но бравый бретонец держал себя таким молодцом и решительно непобедимым человеком, что все уверовали в свое спасение и стали смотреть гораздо бодрее, чем в первые минуты после того, как судно двинулось в дальнейший путь — к неизвестному и грозному будущему.

КИТОЛОВКА ВОШЛА В ОЗЕРО И ВЫНУЖДЕНА была буквально плыть по акулам, которые теснились вокруг судна стаями, раскрывая свои страшные пасти и щелкая зубами при виде добычи. Сознавая опасность, грозившую всем пассажирам китоловки, Порник раздал оружие, и они начали громить чудовищ, стреляя из ружей и револьверов или просто коля их штыками.