Георгий Шилин - Приключения 1968

Машина свернула на тихую, темную улочку, остановилась у двухэтажного дома на самой набережной. Неугомонно шумел прибой.

Бланка вышла из машины, отряхнула куртку, похлопала ладонями по брюкам.

— До свиданья, девочка! — тоже спрыгнул на землю Хосе. — Надеюсь, до скорого!

Она уловила какую-то многозначительность в его голосе, насмешливо хмыкнула, но ничего не ответила. Попросила водителя:

— Мануэль, помоги мне, я еле держусь на ногах.

И стала подниматься по наружной лестнице на второй этаж!

— Спасибо! — протянул руку бородачу Васкес. — Отсюда мне пешком — два шага. Мы еще увидимся, приятель!

Бородач молча кивнул. Взял магнитофон и направился следом за Бланкой.

Хосе снизу смотрел, как девушка отперла дверь, вошла в квартиру. За ней — мужчина. Из темноты к Васкесу подступили несколько человек. Он оглянулся.

— Ага, вы уже здесь!

Узнал Хуанито.

— Ну как, бродяжка?

— Пока мертвая зыбь, командир, — отозвался мальчуган.

— Будем надеяться, что заштормит! Главное — бдительность!

Он прошел к телефонной будке на углу улицы. Набрал номер:

— От «Виолетты». Да, капитан… Носился за ней по всей провинции, как черт за границей… Доставил… К ней сейчас поднялся шофер Мануэль… Не торопится выходить. Да, капитан… Слушаюсь, капитан!

Он повесил трубку. Вернулся к дому. Посмотрел на светящиеся окна квартиры Бланки. По занавесям двигались нелепые тени. «Хотел бы я знать, как они там веселятся?» — подумал он.

Бланка вошла в комнату, сбросила куртку на кресло. «Дома!» Ее дом — маленькая и уютная квартирка с балконом и окном на море. У окна — письменный стол, на нем — пишущая машинка со сбитым шрифтом и западающей буквой «о», с которой она вечно воюет. По обе стороны стола, вдоль стен — полки с книгами. На стенах фотографии лагеря Сьерра-Маэстры, и она на этих фотографиях: боевая, веселая, никак не отличимая от подруг-«бригадисток». Цветы в вазочках привяли, обвисли. У дивана на полу книга с разворошенными страницами. Позапрошлой ночью читала, утром торопилась, не успела убрать.

Девушка подняла книгу. Дверь ванной скрипнула, открылась.

— Кто здесь?

Запахивая халат, в комнату вошла Мерильда.

— Ты?

— Ради бога, не так громко! — Мерильда неодобрительно оглядела ее. — Наконец-то…

— Ты же должна была…

— Но они пришли, — перебила ее подруга. — Хлыщ в ремнях, а за дверью — целая дюжина негров. Отобрал паспорт и приказал быть дома. Он в одну дверь, а я в другую. И теперь я… — Мерильда беспечно повертела рукой, — теперь я, моя дорогая, — беглый государственный преступник.

Бланка сникла: «Значит, она не увидит Конрада…» Остановила себя: «С Мери беда, а ты — о своем…» Не оборачиваясь, позвала:

— Где ты там, Мануэль?

— Кого ты привела? — Мерильда испуганно отступила к ванной.

В комнату вошел бородач.

Бланка, не оборачиваясь, попросила:

— Поставь магнитофон на стол. Спасибо.

Она подошла к балконной двери, подняла солнцезащитные жалюзи. За распахнутой балконной дверью расстилалось мерцающее море. От горизонта к набережной, казалось, к самим ногам девушки тянулась лунная дорога. Справа вспыхивал, скользил по воде и гас прожектор маяка Эль-Морро.

— Все молчишь? Обиделся?

Бланка повернулась. Отпрянула.

— Как вы сюда попали? Мануэль!

Мужчина улыбнулся.

— Не узнаете?

Он вышел на середину комнаты, под лампу.

— Братец! — охнула Мерильда.

— Конрад? — недоверчиво, всматриваясь, проговорила Бланка — и бросилась к нему. Отступила. Отвернулась. — Извините, сеньор…

— Доброе предзнаменование! — Конрад оглядел комнату. Обнял сестру. Поцеловал в лоб. Повернулся к Бланке. — Я рад, что вы вместе.

Девушка не верила своим глазам: «Он! Здесь! Боже, что делать?..»

— Что же это я! Вы, конечно, хотите есть. Сейчас!

Она бросилась на кухню. Начала торопливо доставать все, что было запасено в холодильнике. Заправила кофеварку. Бутылка с баккарди была пуста. «Мерильда выпила…» — с досадой подумала она. Прислушалась.

Мерильда говорила Конраду:

— Она ждала тебя, братец, как ненормальная — клянусь на распятии! Но я бы предпочла увидеть тебя не здесь.

— Я тоже однолюб, — отозвался Конрад. — Я люблю одну женщину, одну страну…

— Кажется, я начинаю вам завидовать…

Бланка стиснула руки. «Неужели это правда? Неужели возможно такое счастье?.. Не надо подслушивать, не надо!..» Она плотнее прикрыла дверь.

В комнате Конрад продолжал:

— Но сейчас не время любить. Время ненавидеть и действовать. Любыми средствами. За алтари и очаги.

Что-то неистовое было в выражении его лица. Мерильда никогда прежде не видела брата таким.

— Сейчас мы все проходим проверку, как металлы в мастерской ювелира, — говорил он, тяжело вышагивая по комнате. — Огонь и кислоту выдержат только благородные металлы.

«Какой высокий стиль!» — насмешливо подумала она. Но сказала:

— Ну, уж мы-то с тобой благородны до двенадцатого колена!

— Ты всегда была легкомысленна. — Конрад подошел к ней, посмотрел сверху вниз.

Она подняла голову.

— Пока не поставили к стенке Луиса, не отобрали дом и не запретили уезжать… Теперь я готова грызть их живьем!

Она даже скрипнула зубами.

— Что ж, сестра… Ты твердо решила?

— Терять мне нечего. «За алтари и очаги! Аминь!»

Конрад помедлил, глядя на нее. Потом подошел к письменному столу, взял листок и карандаш. Что-то быстро набросал. Протянул записку:

— Вот. Адрес запомнила? Пароль: «Аделанте». Отзыв: «Фиалка». Получишь записку или устный ответ — немедленно назад. Дорога каждая минута.

Он кивнул на дверь:

— Иди.

Мерильда оторопела.

— Сейчас? Ведь скоро полночь!

Он протянул руку.

— Дай сюда. Я сам.

Она решилась.

— Переоденусь и пойду.

Выбежала в ванную. Конрад подошел к балконной двери. Ветер парусил занавеси. Мерильда вернулась, уже одетая.

— Иду. Можешь быть спокоен.

— Да поможет нам бог! — поднял руку Конрад. — Жду.

Она вышла. Хлопнула входная дверь. В комнату внесла поднос с бутербродами и кофе Бланка.

— Вот. Больше ничего нет, вы ведь знаете — карточки… — Она виновато посмотрела на Конрада. Огляделась. — А где Мери?

— Так надо.

Конрад подошел к ней, взял из ее рук поднос, отнес к столу.

— Я рад тебя видеть.

— Я вас ждала… Я знала…

— Мы не могли разминуться. Мы шли навстречу друг другу.

Он отступил. С улыбкой посмотрел на нее.

— Как ты похорошела!

— А вы совсем не изменились. — Она достала фотографию. — Вот! Только эта борода… Настоящий повстанец!

Конрад глянул на снимок, разорвал.

— Это неосторожно.

— Что вы наделали!

Он улыбнулся:

— Зачем? Теперь здесь я.

За руки притянул девушку к себе. Она послушно приникла к нему.