Луи Буссенар - Десять миллионов Рыжего Опоссума. Через всю Австралию

Расставляем повозки в конфигурации креста Святого Андрея [103] Крест Святого Андрея — имеет форму буквы «икс». , чтобы из этого укрытия видеть противника со всех сторон, не боясь нападения с тыла. Оружие — под рукой. Каждый занимает свое место. Часовые, отобранные из наиболее крепких людей, располагаются по углам. Лошадям спутываем ноги, собак привязываем под повозками. Бедные животные еще больны, и я очень боюсь их потерять. Какое-то время они чувствовали себя лучше, но теперь снова начались конвульсии.

Настала ночь. Все забылись в тревожном сне. Я же, охваченный мрачными предчувствиями, не могу заставить себя закрыть глаза. Благотворное действие калабарских бобов на моих друзей очевидно, но отравление было настолько сильным, что вызванная им сонливость еще окончательно не прошла.

Только бы не проявились вновь последствия отравления!

Лекарство оказало волшебное действие на нервный организм мисс Мери. Она впечатлительна, как ребенок, и удивительно хорошо воспринимает снадобье, судя по той терпеливости, с которой пьет отвратительный по вкусу напиток. Ее состояние улучшилось, зрение восстановилось, девушка отчетливо воспринимает все окружающее.

Когда я сказал ей, что причина всеобщего недомогания — отравление источника каннибалами, первые слова, которые у нее вырвались, были мольбой простить их.

— Бедные люди, — сказала Мери. — Их поступки вызваны голодом. Они не имеют ни малейшего представления о гуманности — это несчастные жертвы невежества и нищеты.

— Весьма сожалею, мисс, что не могу разделить ваши иллюзии. А что, если бы вы все умерли? Простить дикарей, отравивших вас для того, чтобы съесть? Достойны ли они большего сожаления, чем волк или тигр, которые растерзывают людей?

— Но, месье, эти несчастные тем не менее — человеческие существа. Надо попытаться их обучить, проповедовать им Евангелие. Я слышала, некоторым миссионерам удавалось с помощью кротости добиться замечательных успехов.

— Возможно, мисс, но сегодня на это у нас нет времени.

— Ну, хорошо. Однако обещайте мне, что, встретив их, не прибегнете к насилию. Если бы вы знали, как я страдаю, когда вижу проливающуюся кровь!

— Если не удастся покончить дело миром, придется защищаться.

— Несомненно, но стреляйте только в крайнем случае.

Подвожу девушку к ее повозке, которая находится в самом центре пересечения креста Святого Андрея. Она укладывается рядом с верной Келли, пожелав мне спокойной ночи. У входа в «спальню» под одним покрывалом по-братски расположились два колосса — Робартс и Сириль. Теперь я спокоен: думаю, любовь восторжествует над недугом.

Десять часов вечера! Под сенью огромных деревьев совсем темно, лишь на небосводе мерцают звезды. Их слабый свет не доходит до нас.

После всех дневных волнений и переживаний я, кажется, засну. Звезды танцуют… Деревья тянутся все выше…

Вдруг огненная вспышка, сопровождаемая звуком выстрела, заставляет меня вскочить… «К оружию!..», «К оружию!..» Посветлело: это отблески ружейных залпов. Тут же раздаются нечеловеческие вопли. Жалобно скулят собаки. Фыркают лошади. До нас доносится зловещее: «Кооо-мооо-хооо-эээ!» Людоеды!

С трудом различаю во тьме плотную группу бесноватых фигур. Несмотря на филантропические [104] Филантропический — оказывающий помощь тем, кто нуждается. советы мисс Мери, стреляю в самую середину толпы.

Вопли дикарей усиливаются. Но наступающие, вначале захваченные врасплох, снова надвигаются всей толпой. Половина путешественников еще спит. Этого я и боялся. Усыпляющее действие наркотика не прошло.

На каждого боеспособного члена экспедиции приходится более чем по двадцати противников!

Какой бой! Десять раз за одну секунду оказываюсь совсем близко к каннибалам. К счастью, наше ничтожное число компенсируется огнестрельным оружием. Кроме того, мы физически сильнее. Это и спасает. Наконец спящих одурманенных людей пробуждает оглушительный шум, поднявшийся вокруг. Они тоже берутся за оружие.

Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу, что те из нас, кто только что проснулся, не промахнулись ни разу. Можно предположить, что ночью они видят так же ясно, как средь бела дня.

Конечно, аборигенов намного больше нас, и желание завладеть караваном, неслыханным для них богатством, удесятеряет силы противника.

Создается впечатление, что туземцы вырастают буквально из-под земли! Мы уже расстреляли все патроны из револьверов и карабинов и вступаем в рукопашную схватку. Ну что ж! Каждый начинает действовать топором, ножом, прикладом, рукояткой револьвера.

Но так долго продолжаться не может, и нас теснят. А ведь к австралийцам подходят все новые подкрепления.

Битва во тьме, глухие удары по человеческим телам, крики ярости и хрипы умирающих — все это приобретает страшный, фантастический характер.

Несколько каннибалов проползли к повозкам, чтобы взобраться на них. Новая тревога охватывает нас: противник завладевает инициативой. Неужели все кончится тем, что нас съедят?

Но нет, об этом, видимо, еще рано думать. Именно в ту минуту, когда нарастает новая волна атакующих, звучный голос кого-то из наших, перекрывая шум, подобно голосу моряка, отдающего команды в бурю, кричит:

— Ложись! Все — на землю!

Команда выполняется мгновенно, и сразу же тьму прорезает серия вспышек. Нас оглушают выстрелы, следующие непрерывной чередой. Град свинца обрушивается на нападающих, которые тут же разбегаются с дикими воплями.

Мне знакомы эти выстрелы пулемет! Браво! Как раз вовремя!

Положение резко меняется. Призыв дикарей к сбору звучит в последний раз: они исчезают.

Все наши перепачканы кровью, трое как будто тяжело ранены, но после первого же осмотра выясняется, что ранения поверхностные и неопасные.

Окружаем и поздравляем Эдварда и Ричарда, поставивших пулемет на лафет и тем самым выигравших битву.

Но не видно ни майора, ни сэра Рида. А где Робартс и Сириль? Поскольку все еще темно, прошу посветить. Я весь дрожу: вдруг найду их тела среди трупов, усеявших землю.

— Зачем свет? — интересуется МакКроули. — И так прекрасно различимы все предметы.

— Что? Вы все видите?

— Конечно.

— И я тоже, — говорит Эдвард.

— И я, — подхватывает его брат.

Любопытное физиологическое явление. Сегодня днем никто ничего не видел, кроме меня, а сейчас все вдруг стали никталопами [105] Никталоп — человек, видящий ночью. .

— Робартс! Сириль! Где же они?

Глухой стон раздается в ответ. Бросаюсь вперед и натыкаюсь на распростертые тела, одно рядом с другим.

Это лейтенант и мой бедный босеронец. Они лежат возле повозки, где находятся мисс Мери и Келли. Семь или восемь бездыханных аборигенов валяются вокруг них в позах, свидетельствующих, что здесь развернулась жестокая битва.