Виталий Батюк - Глаза Вселенной видят все…

В большом зале находилось более двухсот человек. И кого только здесь не было! Как нынешние, так и будущие депутаты, мэры, банкиры, олигархи и самые что ни на есть настоящие прославленные артисты, художники, писатели. В общем, здесь собрались люди, всякой разной профессиональной деятельности. И все они улыбались и ликовали — все потому, что победа партии «Порядок в Латвии» на выборах им в ближайшие годы предвещала много сладких плодов: деньги, стабильность, их личное продвижение и практически все, что угодно, конечно, в достаточно разумных пределах. По периметру зала стояли телевизоры, где сообщались предварительные итоги выборов. Уже было около двух часов ночи, а результаты оставались такими же. Это означало, что колебание в один-полтора процента в сторону и не более, возможно, произойдет после окончательного подсчета голосов. В любом случае, все эти процентные рывки не имели никакого значения для партии. Изрядно выпив шампанского, Ковальчук решил выступить перед своими коллегами.

— Друзья мои, в эту радостную ночь я могу сказать лишь одно — мы все с вами молодцы. И даже в чем-то — уникальные удальцы. Мы сделали невозможное. Мы всех конкурентов положили на лопатки практически без права на реванш. Сегодня ночью мы вдоволь с вами погуляем и на этом должны сразу же поставить точку. А все потому что нас ждут великие дела. Каждое сказанное нами слово перед избирателями мы должны выполнить. И я верю, что мы сделаем это. — Я не буду больше говорить — хватит разглагольствовать, пора действовать! — прокричал в завершение своего краткого выступления Ковальчук.

Все лихо заорали: Браво!

Через некоторое время, проходя мимо Ковальчука, он окликнул меня:

— А вас, молодой человек, попрошу остановиться и подойти ко мне.

— Да, Станислав Сергеевич, я слушаю вас…

— Ну что, Виталий, спасибо тебе за все. Я внимательно следил за твоей работой в период политической компании. Ты превзошел все мои ожидания. А сколько молодежи ты сумел в наши партийные ряды привлечь, молодец!

— Я очень тебе благодарен, — Ковальчук собственноручно налил бокал шампанского и протянул его мне.

— Давай выпьем с тобой за этот грандиозный успех.

— Давайте, Станислав Сергеевич. Допивая содержимое бокала, Ковальчук посмотрел мне в глаза. — Ну что, Виталий, с этой минуты ты свободная птица. Все свои обязательства передо мной ты уже выполнил. И сделал это отлично. Другим словом, ты мне и партии больше ничего не должен. Все понял?

— Да, Станислав Сергеевич.

— Если не секрет, какие планы на будущее?

— Только творческая работа. Писательская деятельность… как поэт-песенник буду продолжать покорять новые вершины. И все это буду делать с наибольшим размахом, так что скучать не придется, — подытожил тот.

— Ну и молодец! Продолжай в таком же духе. Я верю, сынок, ты многого добьешься в жизни. Глядишь, настанет время, что я к тебе еще на поклон приду, — рассмеялся Ковальчук.

— Ублюдки, ублюдки, ублюдки, — кричал со всей неистовой свирепостью Янис Зариньш, расхаживая по холлу своего особняка.

— Ты представляешь, сын, эти шакалы, которых я выкормил и взрастил требуют моей немедленной отставки.

— Это что за фокус-мокус они решили выкинуть? — пробормотал взволнованно Арманд.

— Да дело в том, что они теперь меня винят в провале партии на выборах.

— Так твоя же партия прошла на выборах в парламент?

— Она-то прошла, но заняв скромное четвертое место. А вот на моей территории, то есть в Даугавпилсе, она не набрала и пяти процентов. А на прошлых выборах мы взяли шестнадцать. И в такой существенной потере электората винят только меня.

— И какие конкретно претензии предъявили?

— Да они, Арманд, на меня сейчас не то, что собак, а даже самых последних кошек готовы повесить. Все эти разоблачительные статьи в газетах насчет моей компании «Латнефть» реально сыграли свою разрушительную роль, и это правда.

За последнее время в адрес Яниса Зариньша было выброшено проворными журналистами миллион обвинений. Прежде всего, в контрабанде нефтепродуктов, скрытии доходов и неуплате налогов. Стая голодных следователей оккупировали компанию «Латнефть», тщательно проверяя ее деятельность. Любые документы, даже мелкого уровня, проверялись до каждой запятой и точки. И эта обстановка мешала налаженной работе в компании. И самое печальное для Яниса Зариньша было то, что новые контракты были сорваны. А он на них возлагал большие надежды. За счет прибыли от них он намеревался расплатиться с частью кредитов, которые он взял в банке. Эти контракты были официальными, а в данной обстановке именно они ему были жизненно необходимы.

Банк, который выдал два приличных кредита, Зариньшу не пошел на уступки, то есть на отсрочку выплаты положенной суммы. О серьезно пошатнувшихся делах в компании «Латнефть» гремели все газеты и телевидение, поэтому Зариньш уже и сам не знал обо что ему стукнуться своей головой. От такой терзающей безысходности Янис пошел на самое мерзкое дело для себя. Он продал какой-то зарубежной компании двадцать процентов своих акций, при этом он лишился контрольного пакета. Самое главное, что акции в момент продажи прилично упали в цене. Все это было связано с шумихой о нестабильности в компании. Сейчас оставалась одна надежда на крупную контрабанду нефтепродуктов. Именно она могла предотвратить полное падение в пропасть и смену руководства в компании. Акционеры были очень недовольны, как и собственный родной брат Андрис. Он давно мечтал прибрать компанию к рукам, отшив своего брата. Янис Зариньш ходил с угрюмой физиономией возле своего сына.

— Успокойся, отец, все наладится.

— Хотелось бы в это верить, сынок.

В дверь дома позвонили. Янис поискал взглядом прислугу.

— Ладно, сам пойду открою, — махнув рукой, пошел к двери.

— Добрый вечер, Янис, в гости пригласишь, — улыбнулся Ковальчук, с искоркой интриги.

— Слушай, Слава, уже практически ночь на дворе, ты чего сюда приперся? — почувствовав что-то неладное в визите, спросил, протягивая слова по слогам, Янис.

— Я тебе, родной, хочу что-то показать. Я думаю, что после просмотра некоторых документов и кое-каких видеозаписей тебе спать сегодня вовсе не захочется.

— Пошел вон отсюда! — зло выкрикнул Зариньш, не выдержав издевательских ноток в голосе Ковальчука.

— Я-то могу и в прокуратуру сходить, только после этого похода глубочайшая печаль станет твоим обыденным состоянием, — железным голосом ответил Ковальчук.

Зариньш, оценив ситуацию, пришел к выводу, что коли этот прохиндей пришел в такое позднее время, да еще и с лозунгами, значит, стоит его хотя бы выслушать.

— Ладно, проходи. Надеюсь, не зря на тебя время потрачу.