Сергей Гусев - Лодка за краем мира

– Ну, почему бы и не сходить! Я только суп доем – и пойдем, – капитан повозил ложкой по тарелке.

– Ну и отлично, тогда жду Вас у выхода.

Дрезина натружено шуршала резиновыми колесами по рельсам, легкий поток набегающего воздуха с запахом подземелья ударял в нос. Лампы над головой сливались в одну сплошную световую полоску. Мичман без устали дергал ручку, и тележка послушно катилась все дальше и дальше на северо-восток, прочь от центра подземной крепости к отдаленным складам запчастей, амуниции и провианта.

– Я вот размышляю все, капитан, а если война приключится с Республикой, как они эту базу воевать будут? – Стени бросил качать ручку и продолжил, – Обычными орудиями, хоть бы даже и осадными, ее не возьмешь, минами подводными – тоже, ворота железные в два локтя, сколько-то там пудов стали! Можно, конечно, сверху десант высадить и попытаться базу захватить. Но она хорошо охраняется, все входы отделены, и везде часовые, бронелюки герметичные, внутри пулеметные доты бетонные, ходы тупиковые. Да и знать надо, где они находятся. Даже я – и то знаю всего пару выходов наверх. Что думаете, капитан, как можно базу эту победить?

– Вы верно рассуждаете, мичман, так просто тут не подберешься. Но есть одно "но"… Как-то давно, как раз перед последним походом "Темной Рыбы", у нас для командиров была закрытая лекция. Приезжал ученый из Морской Академии Холленверда. Чудной такой, насколько помню, в очках, щуплый, как жив – непонятно, – Берроуз улыбнулся, вспомнив странного человека.

– Так вот, этот ученый рассказал, что в Республике создали бомбу такой невероятной силы, что она одна может не то что утопить целый крейсер – она среднего размера город сожжет как спичку.

– Ух, ты весь город! Ничего себе, вот эта силища! – мичман даже хлопнул от удивления по бокам.

– Но это еще половина истории. После этого взрыва все вокруг будет заражено на долгое время ядовитыми соединениями, из которых сделана эта бомба. Так что ни воды, не пищи из района употреблять категорически нельзя.

– Досадно, – Стени, почесал затылок, – и долго нельзя?

– Долго, мичман. Он говорил, что зависит от мощности бомбы, но минимум несколько месяцев. А, вообще говоря, десятки лет, потому что заражение устойчиво и период разрушения действующего вещества этой бомбы очень длительный.

Впереди показались массивные шлюзовые ворота. Стени остановил дрезину, пошел в дежурку к сонному часовому, сидевшему в каморке, сунул какую-то сопроводительную бумажку. Тот, протирая глаза, повертел бумажку в руках, с предосторожностями вытащил из металлического ящичка печать, сделал синий оттиск, мельком высунулся из двери, не глядя на Берроуза, окинул взглядом дрезину и, буркнув что-то типа: "Давай, проезжай!", дернул рычаг. Раздался свист гидравлических запоров, загрохотали многопудовые створки ворот, неохотно освобождая проезд в бесконечный коридор впереди.

Мичман вспрыгнул назад на дрезину, раскачал рычаг, механизм покатился, набирая скорость, и, когда они уже порядочно удалились от ворот, отгораживающих третью, дальнюю зону от второй, основной, вернулся к прерванному разговору.

– Плохо это капитан выходит, раз зараза такая. Я-то подумал, что вот оно, супероружие. Бах – и все, ты в дамках, весь флот республиканцев утопил. Еще раз – бах – и Троттердакка нет. А третий раз – бах по ихним заводам – и потом сам Магистрат в полном составе приползает на карачках из подвала с ключами и говорит: "Вот мы, сдаемся, Стени, бери что хочешь, только больше не бей!" Я бы их, конечно, пожалел, что я, не человек что ли.

– Да, все это верно, но Вы бы, мичман, о другом подумали. Они ведь этими самыми бомбами могут обстрелять и Холленверд, и Сионау. Да и Ваш родной город. Что Вы на это скажете?

Стени задумался, глядя куда-то вдаль нескончаемого туннеля.

– М-да, капитан, это Вы правы. Страшно получается. Да и в Троттердакке тоже люди. Тот же Титор Большой Кулак, с которым мы сбежали. Как-то не подумал я. А теперь, пожалуй, я вот что скажу: такое оружие надо запретить всем и везде. Иначе мы совсем друг друга поубиваем, – после паузы сделал он, наконец, свой вывод.

– Вот и я так полагаю, мичман. Вы сами посудите, мы воюем все последние столетия, всю обозримую историю. Еще до Первой Империи, когда все воевали против всех за соседнюю деревню или полоску леса. Потом, во время Изначальной Династии, когда имперские легионы выжигали варварские племена вместе с лесами, в которых те жили. Потом во времена Второй Династии – Холленов, когда император силой меча объединял графства и выжигал баронскую смуту. Потом почти полтора столетия Империя непрерывно воевала с Союзом Вольных Герцогств, пока наконец не была подписана Великая Хартия мира, и герцоги не стали вассалами императора. Затем эти постоянные набеги с моря, со стороны канейских баронов и ливейских пиратов. Потом, позже, когда образовалась Республика – война за острова и теплые экваториальные зоны. Вы только представьте, какое количество людей было убито в этих войнах?

Мичман покачал головой: – Думаю, много. Сложно сказать.

– А теперь добавьте, еще и эти супербомбы. Дай нам их в руки – и мы перебьем себя или опять станем варварами – в лучшем случае.

– А в худшем? Что будет в худшем? – Стени выглядел растерянным, он похоже не ожидал такого поворота в разговоре.

– В худшем – мы просто все погибнем, мичман.

Колеса дрезины противно завизжали проезжая плохо подогнанный стык рельсов.

– Грустная перспектива, капитан, совсем не хотелось бы участвовать в такой последней войне, – он явно приуныл.

– Ладно, Стени, нам ли с Вами грустить! Все хорошо, войны нет, довольствие платят, кормят – что нам еще нужно?

– Да, и в этом Вы, пожалуй, правы, капитан. Только я вот что хотел Вас спросить: то есть, Вы думаете, что если война с Республикой будет, то они по базе нашей этими супербомбами стрелять начнут, если узнают, где она закопана?

Капитан Берруоз немного замялся, он не ожидал такого прямого вопроса.

– Думаю, могут, мичман. Другое дело, что база зарыта глубоко в землю, и не так-то просто ее разрушить. Задача сложная, я бы на их месте так в лоб бы не стрелял.

– Успокаиваете Вы меня, капитан, а зря. Не очень-то меня это успокаивает, я ведь тоже не первый год живу, знаю, какие иной раз люди попадаются, особенно среди высокого начальства – таким и целый город сжечь не жалко, не то что базу. И почему-то чем чином больше, тем чаще. Может, они от чинов так портятся? Тогда бы я все чины вовсе отменил! Знаю, скажете, что порядка тогда не будет, что нельзя без чинов жить. А вот и можно! Мне один знакомый боцман рассказывал, что на великой горе Омус есть город Омсилан, и там живут странные люди. Денег они не признают, законов писанных у них нету, станков и машин тоже не имеют. Даже вождя нет никакого. Живут там сами по себе. Да не просто живут, а, вроде бы, животные им служат и, что попросишь, – выполняют. И время там другое совсем, потому и живут эти люди,не зная, что такое сейчас или вчера, а, как бы, вообще без времени, – Стени серьезно покачал головой, а затем, вздохнув, продолжил: – Сказки, наверное, да и в кабаке это было, он вусмерть пьяный был. Но только мысль эта, про то, что другая, не похожая жизнь бывает, в меня словно заноза подкожная залезла и сидит. Я иногда думаю: если война такая случится с Республикой не на жизнь, а на смерть, уйду через леса на гору Омус в этот город или уж замерзну по дороге – все лучше, чем под бомбами помирать. Такие вот соображения у меня, капитан.