Валерий Поволяев - Свободная охота (сборник)

Я не вник во внутреннее состояние своего приятеля, очень легко промахнул мимо, стал вспоминать какие-то весёлые вещи, связанные с Афганистаном, там бывает и такое, – нашего общего знакомого, секретаря Елецкого горкома партии Евгения Ивановича Белякина, с которым неожиданно столкнулся на тесной кабульской улочке, встретившись, мы долго не могли разойтись, – а Топорков продолжал молчать. Лишь тут я заметил: с моим другом что-то происходит – ну будто бы худо ему сделалось. Может, сердце?

Я потянулся к фужеру, налил колючего, остро брызгающего воздушным пшеном боржома: да, у Топоркова пошаливало сердце, иногда случались приступы – сказывались рабочие перегрузки, бесконечные поездки по району, еда в поле и ночевка под брезентом – у первого секретаря райкома партии во время уборки всё бывает, даже ночевать в поле вместе с комбайнерами приходится, тут уж не до сердца, лишь бы на ногах устоять – Топорков протестующе поднял руку и выставил перед собою ладонь: не надо воды! С годами он должен был бы раздобреть, раздаться в плечах, в груди, в объеме – лишний вес – для сердца тоже худое дело, вдвое больше работы, но Топорков не раздобрел – каким был, таким и остался.

Отёр рукою рот и на лице появилась скорбная улыбка.

– Недавно мы хорошего парня похоронили, офицера, из Афганистана привезли. Посмертно орденом Красного Знамени награждён. Отец всю войну прошёл полный кавалер орденов Славы, два старших брата – тоже офицеры, ещё раньше в Афганистане отслужили, вернулись невредимые, а вот младший…

Во мне шевельнулось что-то ознобное, горькое, в ушах забилась кровь – сердце словно бы встряхнулось, заработало вдвое громче и сильнее, и я невольно забормотал, эхом отзываясь на страшное слово, которое хотел произнести Топорков, но не произнёс:

– Убит…

Топорков снова отёр рукою лицо, сощурился, приходя в себя, глаза у него сделались жёсткими, словно на охоте, он коротко рассказал, что произошло с младшим сыном старого солдата – капитан вместе с двумя молодыми ребятами, заканчивающими срок действительной службы, остался прикрывать нашу колонну с продовольствием.

Колонну прикрыл, а сам погиб. И экипаж погиб. Спалённый свой бетеэр они умудрились поставить так, что душманы потом не смогли вывести из ущелья ни одной своей машины…

Неверяще качнув головой, Топорков поинтересовался:

– Неужто у басмачей есть машины?

– Даже ракеты есть. Класса «земля-земля» и «земля-воздух». И установки для их запуска. Басмач ныне совсем иной пошёл.

Топорков снова качнул головой, из усталых горьких глаз его улетучилась жёсткость, он навалился грудью на стол, нагибаясь ко мне – словно бы собирался что-то сказать по секрету, губы его беззвучно шевельнулись, взгляд напрягся, но он ничего не сказал и в следующий миг откинулся назад.

Стало ясно, каким же секретом он хотел поделиться. Да и не секрет это вовсе.

ПЗРК – пусковой зенитно-ракетный комплекс

«Ака» – АК – автомат Калашникова