Икста Мюррей - Золото Монтесумы

— Что ж, будем хотя бы надеяться на то, что эти волчицы не кусаются, — уныло заметил Эрик.

Позднее мне вспомнились эти его пророческие слова.

— Если не ошибаюсь, я насчитал четыреста двадцать два изображения волчицы, — устало пробормотал Эрик, когда, едва волоча ноги, мы возвращались к окутанной вечерними сумерками Пьяцца-дель-Кампо. Мы брели, то и дело отпивая воду из бутылок, зверски голодные после целого дня скитания по городским джунглям, заполненным высеченными из камня клыкастыми тварями. Наши поиски ни разу не омрачило появление человека, хотя бы отдаленно похожего на Марко Морено. Мы уже начали верить, что этот негодяй действительно оказался в лапах офицера Гноли, чьи методы допроса не одобряются международным правом, или что раны, оставшиеся после стычки с Эриком, послужили ему достаточным предостережением и он будет держаться от нас подальше. Так что в тот день нам не пришлось спасаться бегством, хотя перед нами встала проблема, в большей степени внушающая опасения, чем возможное преследование со стороны Марко. Весь день с барельефов на зданиях и с гобеленов, встречающихся в их внутреннем убранстве, на нас скалились хищные волчьи морды в окружении жутких гидр, агнцев и сирен. Волчата, сосущие мать, волчица с задранной вверх мордой и открытой в вое пастью, геральдические изображения вставшей на задние лапы волчицы встречались в живописном, резном или скульптурном исполнении. Они присутствовали в оформлении фонтанов, украшали вершины колонн, установленных в центре маленьких уютных площадей Сиены. Но хотя мы с Эриком прилежно рассматривали каждое изображение, ни в одном из них мы не видели и намека на искомый нами ключ.

Осмотр Дуомо также не дал результатов. В этом знаменитом соборе Сиены было множество позолоченных статуй святых, воздевающих благочестивые взоры к высоким сводам, усеянным розовато-золотистыми звездами. Мраморный пол нефа украшали инкрустации и великолепные мозаичные картины из черного, терракотового и белого камня. Все мозаики мы не видели, так как многие были огорожены щитами, обозначающими зону реставрации и расчистки. Но мы смогли полюбоваться на панно «Избиение младенцев» с наводящими ужас сценами из библейского сюжета и нетрадиционными изображениями языческих сивилл.

— Что и говорить, в соборе, как и во всем городе, мы насмотрелись на прекрасные образцы искусства, но нигде не обнаружили ни единой весточки от Антонио, — утомленно резюмировал Эрик, когда мы уселись на открытом воздухе в таверне «Бигелло» на Пьяцца-дель-Кампо.

Несколько ближайших столиков были заняты воркующими парочками, а в самом дальнем углу таверны, за столиком в густой тени расположился одинокий посетитель, вошедший уже после того, как официант принял от нас заказ. Я видела, как ему принесли огромное блюдо с рыбой и он сразу набросился на еду. Мы с Эриком пили кьянти и накручивали на вилку тонкие спагетти. На столике в тяжелом подсвечнике из красного стекла помещалась огромная свеча. Несмотря на свой внушительный вид, свет она давала довольно скудный. Я извлекла из сумки, до отказа набитой всякой всячиной, «Личный дневник Софии Медичи», позаимствованный накануне из библиотеки дворца Медичи-Риккарди, и пристроилась поближе к свету.

— Но, Эрик, Антонио и София жили здесь, в Сиене. Помнишь, что сказала доктор Риккарди об их последнем дне, проведенном в этом городе? В поезде я немного почитала ее дневник. Когда Антонио только что вернулся из Мексики, они прибыли сюда и наконец поженились.

— Их помолвка длилась очень долго, кажется, лет десять. София все время откладывала свадьбу, заявляя, что скорее утопится в Арно, чем станет женой одного из Медичи… Кстати, это напомнило мне кое о чем очень важном… — Эрик протянул руку через стол и погладил мое обручальное кольцо, выразительно глядя на меня. — Теперь до нашей свадьбы остается всего одиннадцать дней.

Я смущенно улыбнулась:

— Я помню. Нужно поскорее закончить охоту за золотом ацтеков, чтобы вовремя вернуться домой.

— Да, еще столько дел! Несколько дней назад твоя матушка пригласила целую толпу девушек, чтобы они изображали подружек невесты, и у меня от их визга голова пошла кругом! И мы с тобой так еще ничего и не решили насчет музыки. В последний вечер перед тем как ты меня бросила и столь неожиданно улетела в Италию, мы договорились пригласить на обед накануне свадьбы диджея. Ты выбрала мелодии восьмидесятых, а я — семидесятых годов.

— Я тебя вовсе не бросила, меня похитили!

— Как же, похитили! Оставь, Лола! Ты сама потащилась за этим Марко в аэропорт вместо того, чтобы позвать на помощь.

Я прижала ладони к пылающим от стыда щекам.

— Не так-то это было просто.

— Голову даю на отсечение, что Марко достаточно было помахать перед твоим носом этим письмецом, и ты сразу бросилась на него, как рыба на приманку!

— Ничего подобного… Хотя, если честно, так оно и было. Но погоди! Ты говорил про диджея. Я все равно настаиваю на музыке восьмидесятых годов. Или пусть будет Моцарт. А может, бразильская народная музыка. Еще мне нравится джаз тридцатых годов. И музыка эпохи Елизаветы.

— Ну уж нет! Ведь нам придется танцевать, а я понятия не имею о всяких старинных менуэтах и гавотах. Я предпочитаю семидесятые. Диско, Донна, Слай и «Фэмили Стоун».

— Ладно, договорились.

— Да, вот еще что! Помнишь, ты очень хотела, чтобы твоя сестра устроила для гостей охоту?

— Д-да.

— Так вот, она отказывается.

— Почему?

— Она считает это глупостью. Заявила, что достаточно развлекала свою семью, говорила что-то насчет того, как Томас заставлял ее ребенком искать в джунглях дорогу домой…

— Это правда. Однажды он оставил ее в джунглях одну, без запаса питьевой воды и еды, показал, где находится север, а сам ушел и вернулся только через неделю, сказав, что она вела себя молодцом. Он всегда подвергал ее серьезным испытаниям, говорил, что она обязана доказывать свою самостоятельность.

— Очень мило. Тогда понятно, почему она заявила, что она настоящая охотница, а не устроитель каких-то шоу.

— Ладно, обойдемся и без этого. Мне казалось, ей понравится эта идея. Понимаешь, я думала, что она развлечется, занимаясь охотой в окрестностях Лонг-Бич…

— Иоланда до сих пор так переживает смерть Томаса, что скорее завела бы всех подружек невесты на поле для гольфа, закопала бы их по шею в песок и оставила бы умирать от жажды.

— Надеюсь, со временем она справится со своим горем. — Я взяла дневник Софии. — Как София. Ведь она сумела начать новую жизнь…

Эрик рассмеялся:

— Ну конечно. Куда легче говорить об исторических персонажах, чем о живых родственниках с их проблемами.

— Ты угадал! Так что займемся этими персонажами, если не возражаешь.