Василий Гузик - Не выходя из боя

Г. С. Хумарьян. Фото 1943 г.

Вот что рассказывал Георгий Сергеевич об одной из привлеченных им к подпольной деятельности артисток:

«Очень ценную помощь оказывала Зинаида Кулей. Ее удачно внедрили в среду немецких офицеров жандармерии и комендатуры — она знала немецкий язык. Зинаида стала пользоваться у немцев доверием, и при ней они не стеснялись болтать о делах. По ее сигналам партизаны предупреждались заранее о предстоящих действиях фашистских карателей. Наиболее серьезным было ее сообщение о подготовке карательной операции крупными силами в июне 1943 года в районе деревни Гарновки. Партизаны, заблаговременно подготовившись к встрече, дали карателям бой, в результате которого фашисты отступили с большими потерями.

Кулей удалось выяснить координаты новой базы авиабомб и артснарядов, созданной немцами в обстановке строгой секретности в лесу вблизи Волчьей горы. Ее данные подтверждались другим подпольщиком — учителем. По этим ориентирам 7 ноября 1943 года советская авиация устроила «праздничный фейерверк», и база была полностью уничтожена».

В апреле 1942 года ожидалось прибытие в театр Речицы немецкой труппы — готовились к спектаклю для немецких офицеров и чиновников. Подпольщики тоже готовились. По согласованию с партизанским отрядом они задумали устроить во время представления взрыв в театре. Все было рассчитано, подготовлены исполнители, определены места закладки мин, однако не оказалось достаточного количества взрывчатки.

Диверсия не удалась, но подготовка к ней не осталась незамеченной немцами, появилась опасность провала подполья. Хумарьян дал указание некоторым подпольщикам, причастным к подготовке диверсии, уйти по одному в лес к партизанам. При этом он тщательно обдумал объяснение причин исчезновения того или другого участника. Сам ушел в партизанский отряд только в конце мая. В городе остался Зубрицкий. «Я человек заметный, мое исчезновение может насторожить немцев. Уйду последним», — сказал он, но выбраться не успел — был схвачен. Этот отважный коммунист никого не выдал и погиб в застенке.

Подполье в Речице продолжало действовать, и информация поступала регулярно, теперь уже к Хумарьяну, ставшему начальником разведки партизанского отряда. Неонила и ее сестра Мария продолжали собирать разведывательные данные.

С особой теплотой рассказывал Г. С. Хумарьян о Неониле, первой своей помощнице в тылу врага:

«Сковородина мной неоднократно направлялась в дальнюю разведку в другие города: Гомель, Лоев, Хойники и всегда возвращалась с ценными данными. После выполнения одного задания Неонила и Мария были арестованы жандармерией и допрошены. Марию освободили тут же, а Неонилу держали несколько дней, избивали, но не добились ничего, отпустили под подписку с условием ежедневно регистрироваться в жандармерии. По-видимому, рассчитывали установить за ней слежку и поймать с поличным. Мы вывели семью Неонилы в лес. Сковородина и в отряде продолжала действовать как разведчица. Теперь она выезжала в города, где ее не знали».

В ноябре 1942 года партизанские отряды объединились, появилось соединение гомельских партизан под командованием генерал-майора Коржа, получившего потом звание Героя Советского Союза. Расширились возможности партизан, росло их влияние на жителей области. Одновременно возросла и опасность проникновения в отряды провокаторов, засылаемых фашистами под различными, нередко хорошо продуманными и отработанными предлогами. Нужно было выявлять и немецких пособников, действовавших тайно в ближайших населенных пунктах.

Опытного чекиста Георгия Хумарьяна назначили начальником особого отдела партизанского соединения. Забот было немало. Хумарьяна часто видели то в одном отряде, то в другом. Или в селах, находившихся в зоне действия партизан, хотя для этого приходилось пробираться по территории, занятой врагом.

В конце ноября 1943 года наступающая Советская Армия дошла до местности, где базировались гомельские партизанские отряды. Партизаны, способствовавшие до этого продвижению войск, вышли из лесу и присоединились к Советской Армии. Георгия Сергеевича вернули в органы госбезопасности на железнодорожном транспорте теперь уже освобожденного от окружения Ленинграда.

Несколько высоких государственных наград украшали грудь полковника Хумарьяна. Среди них ордена Красного Знамени, Отечественной войны II степени и медаль «Партизану Отечественной войны» I степени — за работу в тылу врага.

В архиве вместе с другими документами, по строго официальным строкам которых прослеживается нелегкий жизненный путь чекиста, особо бережно хранится документ, датированный 1943 годом. На изрядно потертой бумаге — пропуск, разрешающий Хумарьяну Георгию Сергеевичу беспрепятственное посещение всех партизанских отрядов Гомельского соединения с условием «предъявления пароля».

С Георгием Сергеевичем я познакомился давно, по работе в Куйбышеве — в 50-х годах он был на руководящей должности в органах госбезопасности на Куйбышевской железной дороге.

И мало кто знал тогда, что этот скромный, сдержанный, такой обычный, казалось бы, человек два года Великой Отечественной воевал с врагом… в тылу врага.

В интернациональном партизанском отряде в Чехословакии русского лейтенанта Зубрилова многие считали чудаком. Подумать только: отряд почти ежедневно совершает боевые вылазки, укрывается на склонах Высоких Татр в непроходимых лесах, не всегда достаточно провианта, а он… занимается коллекционированием старых будильников. Еще куда ни шло, если бы собирал какие-либо особенные, старинные, как говорится, уникальные. Нет, берет самые обыкновенные, какие встречаются почти в каждом доме. Берет и поломанные, давно выброшенные на чердак, без циферблата и стрелок. Возьмет испорченный механизм, положит на свою большую рабочую ладонь и начинает быстро разбирать там шестеренки, снимать с них ржавчину и грязь. А был такой случай. Кто-то притащил старинные красивые часы с боем из барского дома. Все сбежались смотреть, а он не взял.

— Не интересуюсь.

В отряде редко кого называли полной фамилией или именем, в ходу были прозвища. Быстро забывалось прилипшее к Зубрилову в первое время «Зубр» — не только как производное от фамилии, а больше, пожалуй из-за его крепкой коренастой фигуры и кажущейся неповоротливости. И закрепилось новое: «Годинар» или «Годинарж», как произносят некоторые, — «часовой мастер», значит.

После ремонта Зубрилов часы никому не показывал.