Анастасия Коробкова - Воскрешенные

— Свят-свят-свят, — пробормотал Тим. — Ты можешь хотя бы не так внезапно появляться и исчезать?

— Извини, — без нотки раскаяния ответил Денис. — Пока не до реверансов.

— А до чего?

— «Дикие» охотятся на Германа, — с расстановкой напомнила Ася.

— Да ну, ерунда, — заспорил Серега, но споткнулся — он ведь сам упрекал капитана в безрассудстве. Оказывается, был при этом еще больше прав, чем думал.

— Не-ет, — поддержал Серегу Валерка, возникший рядом с Тимом. — Не могли они его распознать.

— Галю же распознали, — по эту сторону экрана заметил Артем.

На пару секунд все замолчали. В который раз на них нашло это неприятное озарение — о «диких» мало что известно. И от того, что их научились убивать, они не стали понятнее.

— «Дикие» видят иначе, — попытался объяснить Денис, — от них не спрятаться под одеждой.

— Возможно, и слышат иначе, — добавила Ася. — Возможно, их органы чувств улавливают еще что-то, чего мы не замечаем.

Ее слова почтили новой минутой молчания: разбудив воображение, островитяне представляли, каким образом можно почувствовать человека, кроме как слухом и зрением. Поскольку в поисках элементарных частиц каждый осознал безграничность возможностей, воображение подсказывало самые захватывающие варианты: улавливать электромагнитное излучение? Ощущать гравитационные колебания?..

— Так, ладно, — хмыкнул Денис. — Вот еще один повод подумать: боги нашли в пространстве между трехмерными мирами интересную штуку.

Такое начало заставило всех оторваться от задачи про органы чувств: Денис сообщает о том, что увидели боги…

— Огромный корабль «диких»… и на некотором расстоянии несколько маленьких. Если приглядеться, становится заметно, что маленькие отличаются от большого — они темнее и неподвижны.

Никто еще не успел ни представить, ни сообразить, как Герман обрадованно спросил:

— А вы видели, как они отделяются?

— Кто? — спросила Ася.

— Видели. И как сливаются тоже.

Ася замерла с открытым ртом.

Герман испугался, что она догадается, и попытался остановить Дениса:

— Всё, хватит загадок.

— Вы о чем?! — возмутился Тим.

Денис возник на командном пункте «Тайны». От неожиданности Серега упал на Артема, а Коля с Кириллом отступили назад.

— Ты люк зачем задраил? — вкрадчиво поинтересовался Денис у оцепеневшего Германа.

Герман сдвинул брови — зачем это сделал, он и сам не знал.

— Чтобы сохранить хотя бы маленькую частичку, — подсказал Денис. — Ты знаешь, что она не пробьет пространство-время здесь — побоится повредить «Тайну».

Герман молчал. В действительности, он это понял сейчас, все так и было. Как странно — он знает гораздо больше, чем осознает, и как ошеломляюще резко эти знания прорываются, чтобы облечься в мысли. И это опасно, ведь мысли она может увидеть или хотя бы почувствовать.

— Эти темные… и неживые, — вдруг неумолимо ясным голосом произнесла Ася. Она почувствовала.

— Всего лишь гипотеза, — перебил, отгоняя мысли, Герман.

— Не заставляй всех биться вслепую, — печально обронил Денис.

— …поражены мной, — закончила мысль Ася. И тут же начала новую: — Они поступают так же, как я — делятся на части. И они сами, и их корабли. И части потом соединяются. Но те, в которые вошла я, отмирают. Я для них что-то вроде вируса… нет, яда…

— Нейтрализатора, — подобрал более подходящую аналогию Денис.

— Я бы лучше понял, если бы результатом соединения тебя с ними была аннигиляция, — сказал Герман. — Но тут другое. Возможно, частички тебя, попавшие в корабли, можно освободить.

Ася нахмурилась.

— Не знаю. Я совсем их не чувствую.

Затем она умоляюще посмотрела на Дениса:

— Ты ведь повторишь всё, когда я очнусь?

Денис глубоко вздохнул и попросил Германа:

— Отпусти. Она не должна быть все время расщепленной. И эта — только мельчайшая часть. Она даже почти ничего не весит.

Ася встала и подошла к Герману. Он почувствовал, что чудо закончилось, и вместе с ним уходит счастье, но хватался за утекавшее мгновенье, как за последний глоток воздуха. Но глоток воздуха — это так мало.

— Хорошо, — сказал он. — Иди. И передай ей это.

Он обнял ее, прижал к своей груди, и, подняв ее лицо жадными руками, поцеловал призрачные, но такие мягкие и сладкие губы.

— Седьмой, — сосчитал Дарх, как только я очнулась.

Неужели?

— Последний, — сказала я.

Я стояла на самом краю, у пропасти, и он, опасаясь нечаянного падения (которое не причинило бы мне никакого вреда), подошел ближе.

— Я что-нибудь говорила? — в надежде узнать последние новости, спросила я.

Ощущение было как после прыжка через костер. Последний фантом принес в тело какую-то нервную химию, возбуждение до дрожи в пальцах — я испытала что-то необычное и, кажется, приятное.

Записок не было. Наверное, там ничего для записки не нашлось. Надо придумать какой-нибудь способ доносить до себя информацию… Вот только отдохну — и сразу начну думать.

Появился Денис. Вид у него был еще более таинственный, чем обычно. И расстроенный. Он приветственно кивнул Дарху, но не взглянул на него.

— Что случилось? — спросила я.

— А что ты чувствуешь?

Хотя тон его был, как всегда, ироничным, на этот раз он всего лишь маскировал тревогу.

— Мы были вместе, да?

Дарх за руку отвел меня на несколько шагов от обрыва и ушел в лабиринт из плит, давая понять, что его не интересуют никакие детали моих встреч с островитянами.

— Да, кое-что случилось. И я обещал, что расскажу тебе об этом. Давай присядем.

Ему непросто было говорить, и мне даже показалось, что он оттягивает начало своего рассказа. Я села там, где стояла.

— Рассказывай, не тяни.

Денис присел на корточки рядом. Что-то мешало ему начать — он не хотел выполнять обещание.

— Герман знает, кто ты.

Да, это неприятность. Аж дыхание перехватило.

— И… что?

Денис пожал плечами.

— Поскольку любить сильнее невозможно, он любит тебя по-прежнему.

Шутник. И все же полегчало.

Ну зачем, зачем мне любовь Германа? Каким мозговым вирусом я заразилась от земных женщин, что так дорожу этим чужим чувством? И все было бы нормально, если бы он не уничтожил мое творение, мою мечту, мое чудо. Он мой враг.

— Почему ты не с ним?

Конечно, Денис ожидал совсем не того, что увидел по возвращении к островитянам. Рассказать с самого начала? Еще успею, может быть. Рассказать только про «Монт Розу»? А как он к этому отнесется? Ведь он был ее капитаном. Что, если он возненавидит Германа?

А почему это меня беспокоит?..

— С ним была другая, — удивляясь самой себе, ответила я Денису.

Он задумался. Не по-людски: ни о чем меня больше не спрашивая и не споря, не доверяя тому, что я еще могу сказать об этой истории, он явно искал ее среди каких-то образов прошлого, в чьей-то памяти и впечатлениях.