Александр Бруссуев - Кайкки лоппи

Существовала также вероятность, что в результате зачистки пострадает сам мастер, запертый в одной из кают, но решили ею пренебречь. В конце концов, никто из негров не был замечен в ношении очков, поэтому приняли принципиальное решение: «очкариков не бить». То, что спящий человек обычно выкладывает свои окуляры на прикроватную тумбочку, как-то выпало из внимания.

В это самое время в румпельном отделении клацали зубами от страха неведения взволнованные палубные урки, а дед, сжав перед собой руки в замок, про себя молился.

«Господи, Боже мой, прости меня за такую просьбу», — думал Баас. — «Пусть у моих товарищей не возникнет ни тени нерешительности. Пусть они не думают о том, что, убивая бандитов, становятся сами такими же. Дай мне, Боже мой, взять этот грех на себя, если бы я не был так стар, я бы был с ними. Ведь это не попытка обретения справедливости, не высокомерное безразличие одних людей к другим. Это всего лишь плата для этих черных парней, которые взялись решать наши судьбы не из-за денег и не из-за идеи. Они готовы нас убивать и мучить для удовольствия, потому что мы не такие, как они. Мы — пришельцы из будущего, недоступного для них еще тысячу лет, если не больше. Раньше мы умели общаться с такими людьми, теперь, почему-то разучились. Господи, не считай, что наша жестокость — проявление слабости и трусости. Господи, прости нас!»

Еще думал Питер Баас, что наша жизнь может сравниваться с вагоном поезда. Чем сильнее мы разгоним его в молодости, тем больше инерции он обретет к старости. Скорость только увеличивается до той меры, когда вагон, не удержавшись на рельсах, слетает с пути. Если разгон идет медленно-медленно, как и положено в юности, то старость пролетает за один чертов миг. Не успеваешь оглянуться, а куда-то делся целый промежуток времени между шестьюдесятью пятью и семьюдесятью годами. Весь вопрос — раньше или позже закончил разгон. Но на старости скорость одна и та же, никуда от этого не деться. Ну а эти пираты, похоже, сами никогда не двигались. Сидели себе на обочине, временами пытаясь вскочить на проходящие мимо целые вереницы вагонов. Им незачем брать разгон, прыгнул — и езжай себе, пока не сбросят.

До того увлекся философией дед, что не заметил, как и заснул. А во сне ехал на крыше своего вагона и отстреливался из рогатки от бегущих следом негров с подпиленными зубами. Те жутко гримасничали и трясли кулаками, но забраться к Питеру не могли. И Баас чувствовал себя счастливым, как в далеком детстве.

Тем временем карательный отряд обошел всю надстройку. В каюте деда простился с пьяным бредом заодно с жизнью однорукий пират. Ему довелось поживиться судовыми запасами алкоголя, он и радовался в одиночку, справляя всю нужду организма прямо под себя. Больше в надстройке, если не считать двух пока непроверенных кают, врагов не было. Как и предполагалось, основная масса бандитов предпочитала валяться на палубе.

Капитану Неме повезло, его никто не спутал с пиратом, даже несмотря на отсутствие очков. Он миролюбиво спал в овнеровской каюте, проснувшись только на шевеление воздуха от запираемой двери. Зато в капитанских апартаментах никого не обнаружилось. Боцман божился, что никто не выходил, иллюминаторы тоже были закрыты намертво. Получалось, что проклятый араб предпочел провести эту ночь вне судна. Конечно, здесь уже нет того комфорта, что был изначально: кондиционер, горячая и холодная вода, холодильник и гигантский аппарат для производства капучино.

Исследовав машинное отделение, второй механик и Джон пришли к неутешительным выводам: запустить хотя бы один дизель-генератор теоретически невозможно. Нынешнее поколение судов оборудуется тремя независимыми источниками пуска дизелей:

1. Воздушным, то есть имеется баллон со сжатым воздухом, при открытии которого двигатель проворачивается и начинает работать.

2. Электрическим, то есть от заурядных, правда мощных аккумуляторов.

3. От специального ручного масляного пресса, в котором создается за десять-пятнадцать минут интенсивной работы достаточное для проворачивания дизеля давление. Накачал, нажал трясущимся пальцем на рычаг — давление масла как крутанет движок, он и заработал.

Голландцы при строительстве в Китае этого парохода посчитали, что источник запуска номер 3 — баловство и лишняя трата денег. Его и не установили. А китайцы как радовались!

Рачительные собственники — негры, уволокли с парохода все, что только было возможно. Из провизионки пропали все продукты, вилки-ложки и прочие ножики, холодильники, микроволновки, даже мочалки для мытья посуды. В машинном отделении не осталось чего-либо неприкрученного намертво. Все инструменты, запчасти, железяки, листы паронита, канистры с химией и разнообразными маслами, даже ветошь исчезли в бездонных кладовых африканского континента. Не избежали этой участи и судовые аккумуляторы. Стало быть, средство запуска номер 2 тоже оказалось не при делах.

Баллоны со сжатым воздухом теперь, по прошествии стольких дней, без подкачки компрессорами тоже были пусты. Штатный способ заводки дизель-генераторов оказался развоплощен с безжалостной безнадежностью.

Других, предусмотренных инструкциями голландцев-собственников и «строителей»-китайцев, вариантов попросту не было.

Где-то на палубе «Меконга» крепко спали снами праведников пираты-сомалийцы, в ближайшей деревне молча дремали ослы и верблюды, только какие-то призрачные тени бесшумно скользили среди хижин и строений. Надстройка судна была полностью под контролем экипажа, но толку от этого оказалось мало.

— Юра, — шепотом сказал Джон. — Если ты найдешь где-нибудь самые завалящиеся ключи на сорок один, то можно применить метод, предложенный одним ныне покойным старшим механиком архангельского пароходства.

Все члены экипажа переговаривались исключительно на пониженных тонах голоса. Причина этому была, наверно, только одна — боялись, что звуки их голоса загадочным образом долетят до слуха парней с автоматами.

Второй механик не стал что-то уточнять, просто пошел в ЦПУ и вскрыл один из нижних щитов консоли управления главного двигателя и аварийно-предупредительной сигнализации. Задержав на секунду дыхание, он осветил фонариком внутренности: пучки проводов, электронные блоки и машинный «резерв». Обнаружив, что все на месте, он с облегчением выдохнул. Здесь, посреди пугающего электрического хаоса, испокон веку хранились те запасные наборы инструментов, которые мудрые старшие механики держали «про запас». Ключа на 41, конечно, не было, но обнаружился совсем новенький разводной, коим можно было тянуть гайки и несколько больших размеров.

Никто, конечно, никогда не пытался на практике осуществить этот странный метод запуска двигателей, но ничего другого не оставалось.