Мойра Янг - Храброе сердце

Она собирает жестянки, штобы помыть.

— Вот это сила духа. Да у нас тут, сынок, суровая воительница.

— Я тебе не сынок, — отвечает Томмо. — И сам могу за себя постоять.

— Да кто ж сомневаетца. А теперь... могу сказать, што вы трое родня. — Слим тычет пальцем в меня, Эмми и Лью. И Рыжая...надо быть слепым, штобы не заметить, што вы глаз друг с друга не сводите. — Он смотрит на Лью и на Маив. — Да ладно вам краснеть-то, — говорит он. — Разберитесь уже с этим. Жизнь слишком коротка. Уволокли её уже в кусты, друг мой, и сделай своей. Если ты этого не сделаешь, то сделает кто-то другой. Черт подери, да я бы сам с ней позабавился. Если ты весь такой нерешительный. Ха ха! Ну, што скажешь, Рыжая? Ты и я.

— Заткни пасть! — гаркнул Лью и убийственно посмотрел на Слима. Его щеки раскраснелись в пылу.

Слим хихикает и шлепает себя по коленям.

— О, да я попал прямо в яблочко! Прости, подруга, но ты не в моем вкусе, Рыжая. Мне нравятца пышнотелые цыпочки, штобы было за што ухватитца. — Слим поворачиваетца к Томмо. — А, што до тебя...ты мне очень интересен. Ты здесь никому не приходишься родственником, ты ни на кого из них не похож. Однако, ты чертовски красивый паренек. Вырастишь настоящим сердцеедом. Как только я тебя увидел, то понял, што ты мне кого-то напоминаешь. Так кто тебя родил?

Эмми выкрикивает с того места, где стоит и моет хвоей едовые жестянки.

— Его папа мертв, — говорит она. — И мама. Это было давно, но он не любит об этом говорить.

Слим наклоняетца вперед и через костер всматриваетца в лицо Томмо.

— Я никогда не забываю лиц, — говорит он. — Не могу себе этого позволить при своей работе. Я должен помнить с кем умел дело напрямую, а с кем в обход. Ха! Если я хоть раз кого увижу, запоминаю навсегда. Форма лица, челюсти, носы, глаза. Ух, уверен, я кого-то такого похожего видел. Ни по работе, а в своих путешествиях...

Томмо поднимаетца на ноги.

— Мой папа мертв! — И усаживаетца на землю у подножья дерева. Он поворачиваетца к нам спиной. До нас доноситца, только слабый шепот.

Слим качает головой.

— Не хотел расстраивать парня. Хотя..нет, блин, не вспомнить. Ладно, фигня, рано или поздно вспомнитца. — Он поднимаетца на ноги. — Ну, думаю, я чутка вздремну. — Он ковыляет к Космику и залазит в него. Остаемся только я, Лью и Маив. Поляну освещает сияние оранжевой луны.

Маив сидит в медном озере лунного света и глядит на огонь. Она светитца. Она блестит. Её кожа, глаза, волосы. Кажетца, будто она соскользнула на землю вместе с лунным светом. Она выглядит такой ненастоящей. Такой неземной. Я гляжу на Лью. Он наблюдает за ней. И..госпади...

Его лицо.

От выражения его лица у меня перехватывает дыхание.

Безнадежная тоска.

Беспомощное стремление.

Он бы также лег у ее ног и оголил горло.

Маив поворачивает голову. Их взгляды встречаютца. Они продолжают смотреть друг на друга. Воздух замирает.

Я знаю, што это не правильно наблюдать за ними. Но я не могу перестать. Я никогда раньше не видела Лью таким. Сердце открыто. Он ничего не скрывает.

Он первым отводит глаза. Он замечает, што я наблюдаю за ним и закрываетца. Меня пронзает острая боль. Прямо до рези в животе. До тяжести в груди. Я чувствую эту боль разумом. Она пронзает меня словно острый нож.

Мы ведь с ним разорваны на части, Лью и я.

Мы больше с ним не цельные. Ни он. Ни я.

И это заставляет меня задуматца.

Это заставляет меня гадать.

Вот как он себя чувствует, когда смотрит на меня с Джеком? Я тоже также смотрю на Джека, как Лью на Маив?

Беспомощно.

Дыхание перехватывает.

Безнадежно.

Я бегу. По длинному, темному коридору. Факелы освещают мне путь. Они отбрасывают неровные тени, а кто-то шипит и шепчет мое имя.

Саба.

Саба.

Оно прикасаетца к моей коже. Порыв холодного воздуха. Голос настолько темный и глубокий. Сердечный камень теплый в моих руках. Это значит, што Джек недалеко.

Я взбираюсь по лестнице. Вверх по каменным ступеням.

Саба, Саба, Саба.

Снова слышица голос, поглаживающий меня по спине. Я знаю его. Так хорошо знаю. Он поселился у меня внутри. Глубоко внутри.

Я хватаюсь за сердечный камень. Жди меня, Джек. Когда стены шепчут Саба, я взбегаю вверх по лестнице. Затем я уже наверху. Стою перед деревянной дверью, старой и страшной.

Держа в руке горячий сердечный камень.

Я тянусь к дверной ручке. Я открываю дверь. Захожу в комнату. Она пуста. Темна.

— Джек, — говорю я.

Зажигаетца свет. Свечи. Передо мной находитца кресло с высокой спинкой. Огонь зажигаетца в очаге. Он встает с кресла. Он поворачиваетца ко мне лицом.

Поворачиваетца...

Поворачиваетца...

А затем исчезает. Все исчезает.

Остаетца только темнота. И я падаю.

Вниз, вниз, вниз глубокую, просторную темноту.

Я просыпаюсь с придыханием.

Эта ночь полным-полна звезд. Мягким лунным светом. Ветерок приятно обдувает и колышет деревья. В приятном лунном свете на исходе лента, я вижу Лью и Маив у костра. Они на коленях. Лицом друг к другу. Она прикасаетца к его волосам. Его лицу. Губам. Очень нежно и осторожно.

Она наклоняетца к нему. Она собираетца поцеловать его.

Он отворачиваетца.

Она ждет долгое долгое время. Наконец, она встает. Она уходит и ложитца спать. На землю рядом с Томмо и Эм.

Лью сидит в дозоре.

Я притворилась спящей. Но я раздумываю о том, што только что увидела. Он влюблен в нее. Он чувствует ее. Я могла видеть это по его лицу. Я знаю. Тогда почему он отвернулся?

Мой сон неглубок. Я дрейфую где-то между сном и явью. Я жажду забвения глубокого сна, но мой мозг слишком занят разными мыслями.

У меня в голове не утихает то ли шелест, то ли шепот. Под тяжелыми веками, я почти вижу как Слим сменяет на посту Лью, усаживая свою тушу на лежак. А затем началась самая настоящая неразбериха, потянулась вереница из змей, черепов и желтых лекарских фургонов.

Следующий сон, реальнее предыдущего. Когда задняя дверца слимова Космика распахнулась, то оттуда был скинут большой мешок. Слим шикнул на Траккера, штобы тот не лаял, который в то время с большим интересом копался в своих лапах. Оглядев лагерь, и проверив, все ли спят, Слим ускользнул в лес. Траккер за ним. А потом снова мне чудились веревочные мосты, грозы, и встреть-меня-в-Безнадеге-в-полнолунее.

Я вернулась в реальность, когда Слим тронул меня за плечо, штобы разбудить. Все уже проснулись. Покуда мы, молча, разбирали наш лагерь, моя голова начала прояснятца. Какие странные ведения, одолевали меня этой ночью. За исключением свежей грязи на слимовых ботинках. Могу поклястца, что когда мы укладывались спать, её не было.