Валерий Нечипоренко - Ловчий

Каким-то непостижимым образом дно ущелья и дорога сошлись в одной плоскости. Теперь мы ехали вдоль реки, бегущей по галечному руслу, изрядно обмелевшему, но раздавшемуся вширь. Вода была прозрачная, как стекло.

Ущелье по-прежнему ограничивало две отвесные стены, но само оно раздвинулось на целый километр и, освещенное солнцем, вовсе не выглядело мрачной тесниной.

Впереди показались белые домики, зеленый массив. Вековые деревья мощно вымахали вверх, но даже самые высокие из них не доходили до гребня на две трети.

Где-то в глубине селения гремела музыка, слышались голоса, мычание коров и лай собак.

Это был цветущий оазис в сердце неприветливых гор.

— Ак-Ляйляк! — торжественно возвестил Павел.

И вот мы катим по раздольной улице кишлака, оказавшегося довольно значительным — дворов на сто — полтораста.

Я-то ожидал увидеть нечто, вроде кавказского аула, где сакли лепятся друг к дружке, как пчелиные соты. Ничуть!

К просторным побеленным домам примыкали сарайчики и овчарни, за которыми тянулись сады и огороды. Дворы большей частью были обнесены изгородью из жердей. Иногда, впрочем, попадались и дувалы, но не глиняные, а сложенные из плоских камней, ничем не скрепленных между собой, кроме собственной тяжести. Особенно впечатляли столбики для ворот из полированного мрамора. Неплохо смотрелись и айваны, украшенные затейливыми решетками из ганча.

Улицы были обсажены белоствольными высокими тополями, пирамидальные кроны которых смыкались, совершенно заслоняя горы, так что вид ничем не отличался от равнинного.

— Здесь живут простые и славные люди, — прочувствованно проговорил Павел. — Они порадуются, узнав о ваших намерениях.

— Мне кажется, вы стали патриотом Ак-Ляйляка, — заметил я.

— Почему бы и нет?

Кишлак раскинулся привольно.

Следуя плавным поворотам дороги, мы почти пересекли его вдоль. Асфальт резко уходил вправо к реке, пересекая ее по горбатому мостику.

Павел тронул меня за плечо:

— Держите левее.

Наш «уазик» попылил по хорошо накатанному проселку.

Миновав тенистую ореховую рощу, мы оказались на околице кишлака. Здесь проходила граница оазиса, за которой снова начиналось царство камня.

Перед нами тянулась широкая галечная отмель. Река журчала по камешкам, покрывая их едва ли на две ладони. Даже не верилось, что вниз по течению она превращается в бешеный поток.

Несколько в сторонке виднелась ровная галечная же площадка, на которую бросали тень три могучих карагача. К ним примыкали заросли густого тутовника, полукольцом охватывающие кишлак.

А в каком-нибудь километре от нас ущелье круто сворачивало, причем еще до поворота отвесные стены сближались между собой на расстояние не более двухсот метров.

— Вот вам и место для лагеря, — сказал Павел, показывая на площадку под карагачами. — Впрочем, подумайте над вариантом. Джамал может определить вас на постой в любой дом.

— Нет! — решительно возразила Ирина. — Нам не хотелось бы никого стеснять. И себя тоже.

— Дело хозяйское… — Павел махнул рукой по направлению от кишлака. — А там, за поворотом, начинается Змеиное ущелье.

— Они точно не приползут сюда? — с тихим ужасом уточнила Ирина.

— Это так же верно, как и то, что у меня на каждой руке по пяти пальцев, — улыбнулся он, растопыривая ладони. Затем наклонился и поднял с куста несколько белых волосков. — Это овечий пух. Здесь он повсюду. А змеи боятся его запаха как огня. — Он внимательно посмотрел на нас: — Но ведь вы, как я понимаю, собираетесь работать именно в Змеином ущелье?

— Конечно, — кивнул я. — Водохранилище должно располагаться выше потребителя. Это аксиома.

— Тогда примите несколько практических советов. Во-первых, избавьтесь от ложных страхов. Змея, в сущности, не опаснее пчелы. Не дразните ее, и она вас не тронет. Но нужно быть готовым и к худшему… — Он посмотрел на ноги Ирины в легких туфельках: — У вас есть сапоги?

— Конечно.

— Отправляясь в горы, обязательно обувайте сапоги. Вырежьте из веток по рогатине. Но вилка должна быть небольшой, чтобы змея не выскользнула из нее. Примерно вот такой, — он слегка развел большой и указательный пальцы.

— У нас есть сыворотка, — вспомнил я.

— О, замечательно! Я как раз хотел предложить вам свою, но коли вы уже запаслись, то проблема отпадает. А вообще-то, ей-Богу, не стоит зацикливаться на этой теме.

— Полностью с вами согласен, — ответил я, заметив, как судорожно вздохнула Ирина. — Пожалуй, нам пора обустраиваться. Еще один вопрос, Павел. Как тут обстоят дела с сохранностью имущества приезжающих?

— Замков можно не вешать, — лаконично посоветовал Павел. — А если вы потеряете на улице кошелек, то не сомневаюсь, что в тот же день вам его вернут.

— Потрясающая честность!

Посовещавшись, мы выбрали место для вагончика. Ирина пожелала, чтобы он стоял дверьми к карагачам, поближе к зарослям тутовника.

Абдунасим тут же выполнил ее маленький каприз, хотя мне казалось, что вагончик лучше поставить у самой воды. Впрочем, лишние десять метров погоды не делают.

— А теперь надо навестить хозяина, — напомнил Павел. — Но прежде я должен показать вам две местные достопримечательности. Пойдемте со мной.

Обогнув заросли тутовника, мы оказались на открытом месте, лишенном всякой растительности.

— Перед вами — Великий Овечий Путь! — несколько напыщенно воскликнул змеелов.

Однообразие отвесной стены было нарушено. Из нее словно бы вынули огромный клин, сужавшийся кверху. По этой выемке змеилась («змеилась» — сущее наваждение!) серпантинная дорога, вряд ли доступная нашему «уазику».

— По этой тропе водят отары на верхние пастбища, — объяснил Павел. — Такая же устроена в противоположной стене…

Обернувшись, мы убедились в правоте его слов.

— Обе эти тропы созданы трудом многих поколений. Точно так же, поколение за поколением, жители натаскивали в кишлак плодородную землю и постепенно превратили каменистую низинку в райский уголок. Чего тут только не растет! Для кого-то это глухомань, захолустье, но те, кто родился здесь, жизни не пожалеют за свой дом. Пойдемте дальше.

Он провел нас почти до подножия стены, несколько правее «великого овечьего пути».

Мы увидели небольшое круглое озерцо (правильнее сказать — лужу) диаметром метра три, обнесенное каменной загородкой по грудь высотой.

— Удивительная загадка природы! — продолжал наш гид. — Под нами расположена огромная полость, сообщающаяся, видимо, с подземными водами. В засушливые годы, когда река полностью пересыхает, этот природный резервуар поит и людей, и посевы. Вода в нем всегда держится на одном уровне. И в то же время существует какое-то мощное глубинное течение, потому что любой предмет, случайно попавший сюда, уходит вниз и никогда не всплывает. Видите, на поверхности нет ни травинки, ни листика. Случалось, здесь исчезали овцы и домашняя птица. Были и человеческие жертвы, в основном непослушные мальчишки, решившие освежиться в жаркий день. Потому и поставили ограждение. — Павел строго посмотрел на нас: — Не думайте, что я шучу. Смотрите! — Он достал из коробки спичку и бросил ее в казавшееся тихим, даже сонным, озерцо.