Валерий Нечипоренко - Ловчий

— Да-да, Ярослав Гаврилович, друг Дадо, — кивнул я, решив, однако, сделать вид, что не догадываюсь о схоронке во второй половинке вагончика. — Понятия не имею, откуда он объявился, но хлопот нам уже задал. Скажи откровенно, Абдунасим, я могу рассчитывать на тебя?

— Я головой отвечаю перед Дадо-ака за наших гостей, — произнес Абдунасим с такой естественностью, что все мои сомнения отпали.

— Джамал похитил вашу жену? — послышался из темноты недоуменный голос змеелова. — Это очень странно!

Сопровождаемый Боки, он приблизился к нам.

Признаться, я не очень-то верил в то, что Павел присоединится к нашему маленькому отряду. В отличие от нас троих у него не было повода ввязываться в драку. Он мог спокойно отсидеться в хижине старого гадальщика. Но он пришел, заметно повысив наши шансы на успех, тем более что за его плечом висело охотничье ружье. Поддержка этого бывалого, опытного человека вдохнула в меня уверенность. Однако же он нетерпеливо ждал ответа.

Мы непроизвольно сошлись в тесный кружок.

— Друзья! — обратился я с речью к обретенным соратникам. — Разрешите в двух словах обрисовать ситуацию, чтобы снять возможные вопросы. В кишлаке этой ночью появился отец Ирины, который когда-то был связан с Гафуром Мирзоевым.

Один лишь змеелов изумленно вскинул брови.

— Будем считать, что он приехал не случайно, — продолжал вдохновенно импровизировать я. — Не исключено, что здесь у него кое-что припрятано и он решил наконец забрать свое имущество. Не вышло. Джамал, с которым они ярые враги, выследил его и схватил. Вместе с дочерью — моей женой Ириной. Цель ясна. Угрожая Ирине, Джамал надеется выведать тайну ее отца. Скажу честно: мне лично нет дела ни до этой тайны, ни до самого Путинцева. Мы с ним — чужие люди. Но честь своей жены я отстоять обязан и прошу вашей помощи.

— Ее отца мы тоже обязаны освободить, — решительно заявил Абдунасим.

— Это был бы идеальный вариант, — согласился я. — Но боюсь, он невозможен. Рядом с Джамалом — четверо вооруженных мужчин. А у нас всего, как я понимаю, одно ружье.

— Которое мне не хотелось бы пускать в ход, — заметил змеелов.

— Откровенно говоря, мне тоже, — вздохнул я. — Будем надеяться, что сам вид оружия отрезвит наших не в меру горячих противников… Однако же эти разговоры мы можем продолжить в пути, тем более что с момента похищения прошло сорок пять минут.

— Да, — кивнул молчавший доселе Боки, задумчиво покачивая на ладони пистолет, который он выудил из какого-то потайного кармана. — Иногда достаточно вида оружия. Но не всегда.

Абдунасим нырнул в кузов и через несколько секунд появился снова, смущенно демонстрируя нам пистолет, кажется такой же, что у Боки.

Таким образом, я оказался единственным безоружным. Чтобы не идти с пустыми руками, пришлось взять в том же кузове заточенную до блеска саперную лопатку.

— Давайте все-таки договоримся не стрелять без нужды, — предложил Павел.

Мы тронулись в путь.

— Кто из присутствующих бывал на верхнем пастбище? — задал Боки вполне уместный вопрос.

— Я, — кратко ответил змеелов.

— Что оно собой представляет?

— Вообще-то верхним пастбищем в кишлаке называют довольно обширное нагорье. Это целая вереница относительно пологих холмов, на которых пасутся отары. Через равные промежутки расположены несколько кошар с помещениями для чабанов. Самая ближняя — сразу же за подъемом. Сейчас она должна пустовать. Уверен, что в нее и повели пленников.

— Мы сумеем пробраться к ней незаметно?

— Это зависит от того, как легли тени. Но, думаю, по низинке можно подползти достаточно близко.

— Говорите, прошло сорок пять, минут? — Этот вопрос адресовался уже мне.

— Сорок шесть с половиной, если быть точным. Их привязали к лошадям и потащили наверх. Должно быть, они давно уже там.

— Подъем не так прост, как кажется, — заметил Павел. — Даже для лошадей.

Я торопил своих спутников, но в глубине души надеялся, что мы не очень отстаем от похитителей. Да и Гаврилыч не такой человек, чтобы позволить гнать себя как скотину. Наверняка он сделал все возможное, чтобы затянуть подъем. Словом, у нас есть реальная возможность сократить разрыв во времени, а может даже, чем черт не шутит, догнать кавалькаду.

Тут я заметил, что на втором плече Павла висит небольшой мешок, вроде бы пустой, и поинтересовался, с какой целью он взят.

— Там щитомордник, — спокойно ответил Павел.

— Щитомордник? — не сразу понял я.

— Одна из самых ядовитых змей, — доверительно сообщил он. — В кишлаке их почему-то… — (я невольно перешел на другую сторону), — опасаются больше, чем кобр или эф. Считают, что укус щитомордника неизлечим, хотя это не так. Мистика какая-то! Правда, я сцедил у него яд, но они-то об этом не знают. Посмотрим, может, это существо принесет нам больше пользы, чем ружье. У меня, откровенно говоря, нет желания обзаводиться врагами в Ак-Ляйляке. Как, впрочем, и в долине.

— Неужели вы поймали эту тварь в огороде Мумина-бобо? — спросил я, игнорируя его последние фразы.

— Почему вы так решили?

— По-моему, днем вы не охотились.

— Это точно. Готовился на завтра. То есть уже на сегодня. А этого красавца поймал утром, перед тем как тормознуть вашу машину.

И хотя утренняя поездка осталась в прошлом, я невольно передернулся. Знай я, что у попутчика с собой змея, возможно, не подобрал бы его на дороге. Неужели с того момента не прошло еще и суток? А такое впечатление, что это случилось давным-давно.

— Скажите, Павел… Этот мешок… Неужели змея не может выбраться из него?

— Как завязать, — усмехнулся он. — Притом внутри есть еще одна завязка. Хотя всякое бывает. В самый первый год приключилось у меня одно ЧП. Вернулся я с охоты в город с полным мешком змей и попутно заглянул к приятелю. Прихожу наконец домой, начинаю сортировать свой улов и вдруг замечаю, что не хватает двух кобр. А выползти они могли только в тот момент, когда я сидел у приятеля. Притом яд я еще не брал. Я к телефону — никто не отвечает. Неужто опоздал? А на дворе уже ночь. Транспорт не ходит, неспокойно, а добираться — на другой конец города. Поймал все же попутку. Ох, и перенервничал я тогда!

— Змей-то нашли?

— Представьте себе, забрались, паршивки, за холодильник, к мотору. Он греется при работе, а они ведь обожают тепло. До сих пор не пойму, как они умудрились выбраться из мешка.

— Приятель не перестал с вами здороваться?

— А как бы поступили вы?

— Интересный вопрос…

Между тем мы подошли к месту, откуда круто вверх уходила серпантинная дорога. Вся она лежала в плотной тени.

— Двигаться будем гуськом, — сказал змеелов. — Я первый.

Никто не возражал.

Мне уже приходилось упоминать, что дорога на верхнее пастбище вилась по крутой, сужающейся кверху наклонной плоскости, будто из гигантского пирога вырезали замысловатый кусок.