Валерий Нечипоренко - Ловчий

— Если они и вправду отпустят Ирину, предлагаю сразу же укрыть ее у Мумина-бобо, — произнес Павел. — Старика уважают в кишлаке, силой туда никто не посмеет войти.

— Дельное предложение, — кивнул я. — Спасибо, Павел. Но кто-то из нас должен сопроводить ее.

— Возьмите это на себя, Дмитрий.

А что? Прекрасный вариант выпутаться из заварушки, не потеряв лица.

Однако же я опасался, что в мое отсутствие Боки примется слишком ревностно выполнять свой служебный долг, последствия чего могут стать самыми печальными.

Конечно, после освобождения Ирины я сумел бы шепнуть ему, что содержимое сундучка у меня, но интуиция подсказывала, что, несмотря на риск, торопиться не стоит. Не хочу грешить на Боки, но не могу и полностью исключить, что, узнав о закопанном мешке, агент моментально охладеет к Путинцеву. Но ведь еще неизвестно, как повернется. Вдруг Гаврилычу не удастся та задумка, благодаря которой он собрал свою волю в кулак? Тогда Джамал снова пошлет за Ириной. Он — хозяин слова. Захотел — дал, захотел — взял обратно. И плевать ему на вековые обычаи. Надо — ворвутся к гадальщику и вобьют его в стенку вместе с бобами.

Дуэль Гаврилыч — Джамал должна чем-то завершишься. И все это время я обязан находиться поблизости от эпицентра событий. А они еще весьма далеки от финала. Быть может, основные события этой ночи еще не начинались.

Вот только рассчитывать на стремительный вертолетный десант лучше не надо. Рассчитывать мы можем только на собственные мозги и толику удачи.

— Нет, Абдунасим, — заявил я. — Прошу вас лично проводить Ирину к старому гадальщику, тем более что я и языка не знаю. А затем возвращайтесь к вагончику. Ваша помощь еще может понадобиться.

— И последнее, — напомнил змеелов. — Когда начнем спуск, чтобы никто не пикнул. Не забывайте про эхо! И не думайте, что спуск легче подъема.

(Вот это, называется, обрадовал!)

— Все, тише! Они приближаются.

Мы затаились в своем укрытии.

Впрочем, после того как луна зашла за тучу, а на холме присыпали костер, вокруг стало так же темно, как и в глубине ущелья. Однако проплывавший мимо нас караван мы все же разглядели. Нукеры шли пешком, держа коней на поводу. Я различил двух всадников. Наверняка это были Гаврилыч и Ирина.

Вдруг одна из лошадей заржала. Мы вжались в землю, но отряд Джамала проследовал мимо без остановки.

Выждав для верности несколько минут, мы двинулись вниз. Так же гуськом, ведущий — Павел — впереди.

Я не сказал бы, что спуск равносилен подъему: дыхалка работала ровно, вот только ноги гудели от перенапряжения, поскольку каждый шаг был своеобразной лотереей — а вдруг ухнешь в пустоту или долбанешься косточкой о камень? Попробуй тогда удержать язык за зубами.

Опять тот же непроницаемый мрак, притом и селение ничем себя не обозначало — ни огоньком, ни звуком. Невидимая опора под ногами, абсолютная чернота вокруг…

Идущие впереди оживленно переговаривались между собой, и я мог по достоинству оценить акустические особенности этой гигантской выемки. Каждое словечко будто звучало над ухом. Вот только я не понимал ни бельмеса — точь-в-точь как тот ловкий паренек, которого Джамал послал на встречу отца с дочерью. Я совсем уж собрался узнать у шагающего за спиной Абдунасима, о чем разговор, когда до меня дошло, что мой вопрос услышат и ниже. Вот это бы я удружил! Пришлось, как говорится, набрать в рот воды. В отличие от моих товарищей, долгий спуск не обогатил меня информацией.

Впрочем, болтовня аборигенов имела и ту пользу, что позволяла контролировать дистанцию.

Наконец отряд Джамала достиг тутовых посадок. Вспыхнули фонарики.

По какой-то причине нукеры не зажигали их во время спуска. Видимо, Джамал не хотел, чтобы кто-нибудь в кишлаке заметил поздних путников.

Мы оказались в довольно щекотливой ситуации. Если бы внизу догадались направить луч фонарика в нашу сторону, боюсь, мы не остались бы незамеченными. К счастью, мысль о преследователях не возникла ни в одной голове.

Световые пятнышки не удалялись. Видимо, там проходило совещание. Но теперь эхо пропало, и речи стали неразборчивыми не только для меня, но и для моих спутников.

Меня вдруг кольнуло беспокойство. Что, если чутье подвело и у Гаврилыча нет никакого особого плана? Вот сейчас полезет он на тутовник за мешком, а там пусто. Джамал, разумеется, ему не поверит. И карусель закрутится заново.

Но нет, напрасно я сомневался. Отряд двинулся дальше, взяв в сторону Змеиного ущелья, а один из фонариков поплыл прямо, держа курс на вагончик.

Значит, Джамал сдержал слово и отпустил Ирину. Надолго ли?

Через несколько минут мы тоже были внизу.

— Уф! — выдохнул я, сгорая от нетерпения. — О чем они говорили на спуске?

— Общий гап, — отозвался Абдунасим. — Свадьба, угощение, достоинства танцовщиц…

— Абдунасим, догони Ирину! — взмолился я. — Успокой ее, обнадежь, отведи к гадальщику и возвращайся к вагончику. А нам — туда.

— Хоп! — ответил Абдунасим и исчез.

Наша задача отчасти облегчалась тем, что всадники двигались по извилистому берегу речки, мы же могли пробираться напрямик — через посадки тутовника, не опасаясь, что случайный луч фонарика выхватит нас из темноты.

Но с другой стороны, всадники имели преимущество в скорости.

— Не разделяю вашей уверенности, — шепнул мне Боки. — Боюсь, мы упустим сундучок. Навсегда… — Возможно, в воображении ему уже рисовался строгий выговор с последним предупреждением, если не хуже.

— Вы получите их, — таким же шепотом ответил я.

— Кого? — удивился он.

— Звездочки на погоны.

— Они остановились, — повернулся к нам шедший впереди Павел.

И вправду, отряд снова спешился, не проехав и сотни метров.

— Что там такое? — вытянул шею Боки.

— Колодец Иблиса, — мрачным голосом возвестил Павел.

— Что за колодец? — недоуменно спросил Боки.

Зато я сразу же вспомнил круглое водное зеркало, обнесенное каменной оградой, и ту спичку, что стремительно ушла в глубину. Морозный холодок пробежал по моему хребту, когда я начал догадываться о замысле Путинцева. Неужели он посмеет?!

Я сжал локоть Боки:

— Сейчас не время для объяснений.

Затем обратился к Павлу:

— Туда можно пробраться незамеченным?

— Легче легкого, если пойдем вдоль стены. Там тянется канава, заросшая высокой травой.

— Идемте!

Я должен был это увидеть!

Выбираясь из тутовника, мы прошмыгнули по тому межрядью, где я закопал мешок. Фантасмагория!

Канава, о которой говорил змеелов, хоть и позволила нам приблизиться к жуткому колодцу, но не вплотную. Оставалось еще метров шесть открытого пространства, где нас легко бы обнаружили. Мы залегли в высокой сухой траве и обратились в слух.