Олег Голиков - Рассказы

День рождения Ильи Никифоровича без привычного алкогольного беспредела.

Надо сразу сказать, что подобный план требовал не только тщательной разработки, но и

серьёзной силы воли вкупе с настойчивостью. В качестве замещения сорокаградусной

дурман-воды был выбран лёгкий и доступный наркотик марихуана, он же конопля, он же

драп, он же дурь, он же… неважно, впрочем... Короче решили серьёзные мужчины

отправиться на два дня в горы, где и дунуть по-взрослому. А надо сказать, что два этих

человека всегда были в душе склонны цинично предать славную русскую традицию спать

мордой в салате по любому поводу, и приобщиться к древним буддийским ценностям,

предполагающим самокопание, аскезу и медитацию. По этому поводу были даже

совершены две поездки в Амстердам, но, к сожалению, первая же бутылка виски,

купленная в магазине беспошлинной торговли аэропорта, сразу же становилась

неодолимым препятствием к чистому потреблению тамошнего зелья, которое, как

известно в Голландии раздаётся всем желающим по вполне лояльной цене. Одним словом,

даже такие тематические путешествия, увы, превращались в один из многочисленных

вариантов алкогольного туризма, к которому добавлялась ежедневная дегустация

травяных папиросок разной крепости в местных кофешопах. Но из-за постоянного

присутствия алкоголя,такое времяпровождение мало чем отличалось от привычных

сюрпризов зелёного змия.

Но в этот раз два потенциальных буддиста были непреклонны - никаких алкогольных

напитков, исключительно интеллектуальный задув плана и неторопливые вечерние

беседы о тщете сущего и суете тщетного. Днём планировалось посещать различные

маршруты в горах, купаться в море, читать Кастанеду и ответственно готовиться к

вечернему ритуальному перекуру. Местом проведения этого неслыханного по дерзости и

весьма опасного эксперимента был выбран Новый Свет, так как оба наших героя

неоднократно бывали в этих местах, и относительно неплохо ориентировались в горах и в

самом посёлке.

Всё было продумано до мелочей, включая два комплекта одежды – горный, состоящий из

разномастного секонд-хенда, который имелся в баснословных количествах в гараже Ильи

Никифоровича. И пафосный, предназначенный, собственно, для похода в ресторан после

аккуратного обдолбаса травяной прелестью, которая, была по случаю приобретена… ну,

это, впрочем, неважно. В ресторации же предполагалось не спеша пить зелёный чай с

кальяном и свысока смотреть на несчастных безумцев, безобразно лакающих крепкие

напитки, чтобы в середине волшебного вечера превратиться в толпу разнузданных

свиноподобных гоблинов, хохочущих и танцующих с кем попало. Одним словом,

планировалось внезапно без объявления войны вознестись на троне хрустальной

трезвости над стадом жалких пьяных людишек.

-2-

По прибытию на место выяснилось, что, несмотря на сентябрь, народу в Новом Свете

обитает превеликое множество, и каждый из желающих впитать в себя сладкий нектар

бархатного крымского сезона, где-то уже живёт, что-то уже пьёт и что-то уже ест. Одним

словом, цены на жильё были космические. Малопригодные варианты для двухдневного

проживания предлагали совершенно апатичные пропитые женщины бальзаковского

возраста, которые смотрели на двух будущих трезвенников с нескрываемым презрением.

После долгих мытарств по различным точкам с таблицами «Сдаётся жильё» наши

путешественники поинтересовались у скромно стоящей в стороне женщины, почём стоит

переночевать пару раз двум интеллигентным мужчинам без вредных привычек. Причём в

процессе переговоров Сергей Ильич всё время шептал своему напарнику: «Идиот! Не

называй её бабушкой – она примерно твоего возраста!». Но вечно молодящийся Илья

Никифорович не обращал внимания на подобные мелочи, поэтому не будем и мы

останавливаться на этом невинном обстоятельстве – мало ли кто кого считает старым

хрычом или хрычовкой.

Женщина, немного стесняясь, тихо доложила, что в сутки она берёт двести гривен за

небольшой домик в можжевеловой роще, что было в четыре раза ниже всех цен,

объявленных вышеупомянутыми апатичными тётками и их зажравшимися

приспешниками.

- Только там электричества нет….И туалет не совсем….как бы это сказать…- осторожно

откликнулась она на предложение немедленно ехать и посмотреть этот будущий приют

двух подвижников, готовых к непревзойдённому аскетизму и покаянию.

- Отлично! – почему-то воскликнул Сергей Ильич, когда тётя нехотя сообщила, что

неподалеку от домика без всяких удобств расположено Музей шампанских вин и…

местное кладбище.

-Да-да, это просто чудесно, что нет электричества! – поддержал своего товарища Илья

Никифорович, предвкушая духовный отдых без привычных соблазнов цивилизации.

Впоследствии, анализируя эту сцену, друзья пришли к выводу, что либо они не совсем

адекватно воспринимали действительность без привычных трёх-четырёх бутылок коньяка

в багажнике машины, либо местная обитательница всё же обладала какими-то чарами,

которые…впрочем, не будем забегать вперёд. Перед окончательным фатальным

поворотом судьба дала последний шанс двум путешественникам – в процессе разговора из

бунгало, расположенного неподалеку, вышли две статные женщины, катящие за собой

чемоданы на колёсиках. Илья Никифорович извинился, и быстро нагнал эту парочку

отдохнувших туристок, которые по всем признакам уезжали домой. Узнав, что за вполне

приемлемую цену в этом приличном и удобно расположенном теремке сдаётся нумер на

двоих, он отвёл в сторону Сергея Ильича и предложил всё-таки сперва посмотреть этот

вариант. Но товарищ, смерив его презрительным взглядом, строго промолвил:

-Ты снова, плотоядный гад, хочешь променять чистый и ничем не обременённый отдых на

все эти телевизоры, чайники, холодильники? Эх ты…

Подобная позиция окончательно решила дело, и очень скоро два друга оказались перед

воротами убогой гоголевской мазанки с двумя окнами, забранными тяжёлыми решётками,

в которой стояло две скрипучие кровати времён Ивана Калиты. Правда для того, чтобы

достигнуть приюта трезвых странников пришлось изрядно попыхтеть, поднимаясь

пешком в крутую гору и преодолевая множество препятствий в виде путающихся под

ногами поливочных шлангов, разрушенных ступенек и постоянно возникающих на пути

остатков какого-то сеточного забора. Соблазны можжевеловой рощи ограничивались

наличием одного чахлого можжевельником за соседским забором.

На потрескавшихся стенах пристанища висело множество дешёвых картонных иконок, а в