Юрий Карчевский - Схватка с чудовищами

— О чем ты говоришь?

— Зиновий Аверкин — предатель! Провалиться мне сквозь землю, если я ошибаюсь!

— Аверкин? — переспросил лейтенант. Это совпадало с выводами, к которым он и сам пришел. Но ведь не пойман — не вор. — Давай все по порядку, малыш!

— Хорошо, только не перебивайте вопросами, а то собьюсь.

— Не буду, даю слово.

— Так вот, — начал Григорий. — Он идет, и я иду. Он по этой стороне переулка, я — по той стороне. Идет и все глаза косит по сторонам, нет ли кого, чтобы следил за ним. А я парень хитрый: думаю, с чего бы ему так себя вести? Смотрю, он зырк! Я за трубу. Он еще! Я за дом. Гляжу, в подъезд шмыгнул. А я парень хитрый: думаю, что дальше будет? Вдруг выходит этак через минуту, как ни в чем не бывало. Осмотрелся и дальше зашагал. А я парень хитрый: пригнулся, и дворами, дворами за ним. Гляжу, дошел он до особняка, зырк, зырк вокруг себя и исчез в нем. И пропал на долгое время. Я же к вам побежал, чтобы доложить.

— Ну и Шерлок Холмс ты! — улыбнулся Буслаев. — Но может быть, у Зиновия привычка ходить зигзагами и оглядываться?

— Он, товарищ лейтенант, и раньше мне подозрительным казался. Все норовил дознаться, куда вы едете, куда младший лейтенант Лиханов пошел. Что говорили, с кем виделись?

— Странный, но и настораживающий случай, — заключил Буслаев. — А что за дом, куда он заскочил, не знаешь? Кому он принадлежит, кто в нем живет?

— Как же, знаю. В том доме Варвара Веселовская живет. Вы однажды посылали меня к ней. Может, помните?

Буслаев резко встал, поправил портупею, подтянул ремень с висевшей на нем кобурой.

— А ну, Гриша, запрягай лошадь, поехали! Надо разобраться с Варварой, а заодно и с Зиновием. Нет ли здесь цепочки: осодмил — Варька — Краковский? Джапаридзе, остаешься за меня! Поступят сведения об Иване Лиханове, действуй продуманно, чтобы не навредить ему. Если терпит время, дождись меня, я скоро возвращусь.

Но успеет ли лейтенант туда, куда так спешит? Слишком много прошло времени с того момента, как Зиновий Аверкин посетил Веселовскую, и он вряд ли застанет их вместе. А может быть, Варвара сама догадается задержать Зиновия и привести его к Буслаеву?..

В бункере главарей едва теплится свет керосиновой лампы. В центре его стоял без рубахи Иван Лиханов. Руки его были закованы в немецкие полицейские наручники. Лицо заросло щетиной. Волосы взлохмачены. Под левым глазом виднелся синяк — след допроса с пристрастием. На теле — следы побоев.

На чурбаке восседал сам главарь банды — Краковский.

У двери, держа в руке кнут, дневалил Федор Рябинин.

— Хорошо. О себе рассказывать не желаешь. А между тем я знаю, что ты — Иван Лиханов. Тебе двадцать шесть лет. Командуешь городской милицией. Невесту твою зовут Верой… — перечислил Краковский.

— Веру не затрагивай, понимаешь! — сорвался Лиханов.

— Заговорил… — Краковский встал. — Теперь потолкуем о лейтенанте Буслаеве.

— Говори, я послушаю.

— Слушать буду я! Что ты знаешь о прошлом Буслаева? Быстро, ну!

— Ничего не знаю.

— Федор!

Рябинин занес над Лихановым кнут со всего плеча, мощным и резким движением всей руки полоснул его кнутом по спине. Лиханов от боли только сжался, не издав ни звука, но тут же распрямился.

— А что тебе известно о его настоящем? Откуда родом. Женат или холост. Имеются ли дети. Какое получил образование. Служебное положение в Москве.

— Прямо как в гестапо допрашиваешь, — с накипающей ненавистью ответил Лиханов.

— А может быть, развяжешь язык?

— Ничего мне не известно.

— Федор!

Рябинин с тем же тупым выражением на лице, хладнокровно нанес Лиханову удар кнутом. Плечи Лиханова снова вздрогнули, щеки налились багрянцем. Он молча закусил губы.

— Что замышляет Буслаев против меня? — продолжал атаман.

— Ничего не скажу! — заорал Лиханов так, чтобы его услышали вне бункера.

— Федор! — брызнув слюной, снова приказал Краковский.

Рябинин приблизился к Лиханову. Поплевал на ладони. Сильнейший удар кнутом пришелся мимо цели, так что сам едва устоял на ногах. Головой и корпусом Лиханов парировал его. Выпрямился и во весь свой рост двинулся на Краковского.

— Я, кажется, ясно сказал: ни на какие твои гнусные вопросы отвечать не собираюсь и не стану!

Рука Краковского легла на рукоятку пистолета.

— На место! — скомандовал он.

— Я требую человеческого обращения и хорошей кормежки! — сказал Лиханов. — Какой же может быть разговор на голодный желудок и когда с тобой обращаются как со скотиной!

Лиханов сел на чурбак. Краковский подошел к двери.

— Федор, накорми этого голодающего! — Лиханову пригрозил: — Ты у меня заговоришь!

Хлопнув дверью, он покинул бункер. Рябинин вылил из чугунка в миску остатки кислых щей. Дал хлеба. Лиханов принялся за еду. Бросив взгляд на адъютанта, спросил:

— Думаешь, удобно есть в наручниках?

— И на ноги кандалы заработаешь.

Лиханов отломил хлеба. Положил кусок в рот. Прожевал.

— Встретил твою Марту, — заговорил он. — С мальчиком шла. На лице ни кровинки. Глаза выплаканы. Людей сторонится.

Рябинин задумался.

— По мне, должно, скучает.

— Стыдно ей за тебя!

— А чего за меня совеститься? Преступник, что ли?

— Ну, а кто же? Прислужник ты, Федор. Вот что я тебе скажу. При немцах в холуях ходил. Сейчас помогаешь тем, кто против народа идет.

— Это ты брось… Агитатор нашелся! Я — за народ, оттого и с Краковским.

— Народ хозяйство восстанавливает. А ты в лесу прозябаешь. Ужас на людей наводишь. Хоть бы было во имя чего себя губить. Жена подождет-подождет, да и плюнет на тебя. Сойдется с другим.

— Пусть попробует. Она меня помнит…

— Сына отчим вырастит.

— При живом-то отце!

— Хочешь, скажу по секрету?

— Ну.

— Вам всем осталось жить считанные дни. Как займется лейтенант Буслаев бандой, так, считай, никому из вас ни головы не сносить, ни ног не унести. Тогда поздно будет молить о пощаде. Вас здесь кучка недобитков, а за ним народ стоит!

Рябинин сидел молча, видимо, раздумывая над словами пленника. Потом подошел к печке, подбросил поленьев.

— Садись к огню ближе, любезный. Все теплее будет, — смягчился он. — Может, ветчинки отведаешь?

— Оставь на потом. Жив буду, подкреплюсь.

— Холуй… Может, ты и прав. Но думаешь, легко быть холуем? Страх за тобой так и ходит.

— Убей Краковского и беги.

— Тогда и вовсе собственная тень станет преследовать.

— Другой вариант: освободи меня и давай бежать вместе.

Федор почесал затылок.

— Загадку ты мне задал, Иван.

— Способен на подлость, наберись мужества и искупить свою вину перед людьми.

— Так-то оно так, любезный… Говорят, ксендз проповедь читал по приказанию Буслаева. Во, куда добрался! А еще листовками забросал все селения. Призывает выходить из леса.