Юрий Карчевский - Схватка с чудовищами

— Ты был женат? — Лицо Вали выражало недоумение.

— Да, и у меня растет дочурка.

— Что-то не пойму: женат, ребенок. И вдруг — Елена.

— Тот брак оказался неудачным. Даже вспоминать не хочется.

— Прости, ради Бога. А с девочкой ты хоть встречаешься?

— Та женщина предала нас обоих. И меня, и дочурку. Возвращаюсь из боевой командировки в Поставы, а она уже с другим. Лейтенанту безопасности предпочла армейского капитана. Вскоре уехала с ним в Германию.

— Так и ребенок с нею? Она — мать.

— Вероню я забрал себе.

— Смело.

— В обмен на жилье. Так та женщина и потребовала: перепишешь на мое имя хату, забирай Веронику, и чтобы я вас не знала!

— Господи! — всплеснула руками Валя. — Ребенок стал для матери разменной монетой! А ты слишком доверчив, Антоша. Впрочем, это — удел добрых людей. Думают, все такие, как они сами. Как же ты, мужчина, будешь воспитывать девочку? Не представляю себе.

— Елена подружилась с Веронечкой, привязалась к ней. Полюбила и готова разделить со мной все заботы о ней.

Валя обняла Антона.

— Не приди похоронка на меня, все было бы иначе. Правда?

— Возможно. — Антон поцеловал Валю.

— Иногда вспоминай меня, Антоша. А эти письма, предназначенные мне, я заберу.

— Интересно ли?

— Сердце не камень, тает. Все, что связано с тобой, мне не безразлично, Антоша. У каждого есть своя звезда на небе.

— Нашей общей звездой была бы та, что ярче всех, — попытался Антон поднять ее настроение.

— Да, конечно, милый. Но мы же расстаемся, любя друг друга. — Она заглянула ему в глаза, обняла, и они застыли в поцелуе.

— Я сохраню в памяти все, что было между нами святого.

Валя взяла письма. Посмотрела Антону в лицо, будто в последний раз. Смахнула набежавшую слезу и ушла. Для нее это была трагическая развязка. Хотела взять свой дневник, но Антон не отдал его. Покинула подъезд и всплакнула. Глотая слезы, говорила себе: «За любовь надо бороться. Я же, я же…»

После ухода Вали Антона охватило оцепенение. Он не мог простить себе, что не дождался окончания войны, когда «пропавшие без вести» или «погибшие» воины порой начинают оживать. Он несказанно рад, что подруга юности жива и невредима и работает с ним в одной системе. И тем большую вину испытывал перед нею за то, что не дождался! Хотя очень и очень ждал, переживал за нее, строил планы совместной жизни.

Но вот подвернулась Лида. Не то, конечно, что Валюша, но не ходить же бобылем до старости лет! А в результате поплатился за свое легкомыслие ее изменой, предательством, стал отцом-одиночкой. И если бы не Елена… Ну что костить себя, коли так случилось! Теперь важно, чтобы не раздвоились чувства к Елене. «Люблю обеих, но принадлежу Елене, а Валя пусть останется первой любовью», — решил он. К Елене он испытывал благодарность за то, что она в трудную минуту разделила с ним любовь и заботы о дочурке. Но удастся ли забыть Валю? Да и способен ли рассудок обуздать чувства?..

Перейдя перекресток, Валя прошла в сквер, села на скамейку. Невдалеке виднелся Андроньевский монастырь. Мимо прогуливались люди, играли в догонялки дети, то и дело наталкиваясь на взрослых и получая от них тумаки. Но она ничего этого не замечала. В сознании всплывали эпизоды из далекого и близкого прошлого. Вот она вместе с Антоном выбираются из-под готовой поглотить их морской волны на пляжную гальку… А это — теплая лунная ночь на берегу, цикады свиристят на все лады, мигают огоньки светлячков. Антон спрашивает, что бы она ответила, если бы он сделал ей предложение стать его женой? Теперь простить себе не может, что ушла от прямого ответа. Быть может, и жизнь ее сложилась бы иначе… А это уже — война, офицерский клуб в Поставах, объяснение абверовца в любви. Неужели Фриц серьезно думал, что я соглашусь на роль его любовницы.

Задумалась: да что она — не женщина? И снова увлажнились глаза. Кого-то война лишила жизни, сделала калекой, осиротила. Ее же лишила счастья. Будь она проклята! Что же делать, как устроить свою жизнь? Напроситься в любовницы? Что дальше? Чем это кончится для нее, для Антоши? Пожалуй, одним: Антон лишится счастья, а его дочурка — доброй женщины. Да и сама она не станет от этого любимой. Зло помноженное на зло дает зло. Да и не для нее это — строить счастье на несчастье других. Но что это: рассудок берет верх над чувствами? Все эти годы жила надеждой, берегла себя для него, единственного, самого любимого…

Вечерело. Валя взглянула на заросшие зеленью монастырские купола. Только что с них взлетела стая галок и, кружась, перестраиваясь на ходу, полетела в сторону парка Лефортово на ночлег. А она думала о своем. «Да, жизнь есть жизнь, и нет у меня зла на него, как и чувства безысходности, — произнесла она вслух. — Господи, помоги рабу своему Антону, сделай его счастливым! Помоги и мне разобраться во всем, пережить и правильно поступить!»

Извлекла из сумочки письма Антона. Пробежала глазами. Отдельные места перечитывала. Он любил, ждал, мечтал построить с нею семью. «Как же нелепо все получилось!» — подумала она с чувством величайшей досады и огорчения. Отрешенно уставилась в одну точку. Долго сидела так. Потом поднялась со скамейки и, устало передвигая будто свинцом налитые ноги, бездумно побрела вокруг монастырской стены. В сотне шагов от нее с грохотом проносились пассажирские и товарные поезда. Из паровозных труб расплывался по округе шлейф черного дыма. Почему-то сосредоточилась на рельсах. Казалось, ее занимало то, что под колесами вагонов они как бы начинают дышать, то приподниматься, то опускаться. Однако это ее не так уж и занимало. Но тогда к чему такой интерес?

Находясь в состоянии прострации, Валя решила приблизиться к ним, но путь преграждал овраг. Она спустилась и, убыстряя шаг, прошла вдоль лощины. Не дойдя до моста через Яузу, сорвалась с горки. Попыталась с ходу взбежать на железнодорожную насыпь, но не тут-то было. Не удержалась, сползла по сыпучему песчаному склону. Дальнейшее ее падение преградила оказавшаяся на пути, брошенная ремонтниками прогнившая шпала. На берегу Яузы дети шумно играли в лапту. Не обращая на них внимания, едва отдышавшись, снова стала карабкаться вверх, но теперь уже цепляясь за камни, либо упираясь в них ногами. Доползла до верхней бровки. Болели от напряжения пальцы рук, стонало от ушибов тело. Но она не чувствовала этого.

Прогремел товарняк в сторону Курского вокзала. Прошел пассажирский в направлении Кавказа. Еще рывок, и Валя подобралась к рельсам. Наконец-то у цели! Вдали показался поезд. Через считанные секунды он будет здесь и… прощай жизнь! Она перекрестилась: «Господи, прости меня грешную!» Поезд находился уже совсем близко. Вскочить, и тут же броситься под колеса, чтобы машинист не успел затормозить состав…