Джуниус Подраг - Преисподняя XXI века

— Господи. У меня только что появилась ужасная догадка по поводу этого метана.

— Поделитесь со мной.

— В пермском периоде, около двухсот миллионов лет назад, примерно восемьдесят процентов форм жизни на планете вымерло. Массовое вымирание могло быть вызвано мощным парниковым эффектом, возможно, ставшим последствием экстремальной вулканической активности. Но не так давно возникло предположение, что это последствие колоссального выброса в атмосферу метана. Мы в состоянии дышать лишь воздухом, в котором присутствует очень малая толика метана, а увеличение его концентрации может превратить атмосферу в смертельный яд. Известно, что метан присутствует и на других планетах Солнечной системы: это было установлено в ходе исследований, касающихся возможности существования внеземной жизни. Возможно, этому существу из Тео известно, как выпустить метан в воды залива.

— А что вызвало метановый дисбаланс в пермском периоде?

— Полной уверенности в этом у исследователей нет, но существуют микроорганизмы, вырабатывающие метан, а существуют такие, которые его поглощают. Если количество последних по каким-то причинам уменьшится, количество метана начнет возрастать.

Она схватила Коджи за руку.

— Неужели это правда? Может ли быть, чтобы инопланетный астронавт приземлился в Тео и создал империю? А теперь угрожает современной цивилизации?

— Вы с интересом изучали возможность того, что эта цивилизация была связана с деятельностью «визитера». Затем вы встретились с ним лично. По-моему, для того, чтобы после всего этого допустить, что он может угрожать миру, нет нужды чрезмерно давать волю воображению.

— Я ведь искала бога на огненной колеснице.

— Думаете, он бог? — спросил Коджи.

— Скорее уж демон, который сбежал из ада. Не его ли имело в виду это пророчество насчет 2012 года? Некое древнее существо вернется, чтобы нас уничтожить? Но если оно было каким-то образом погребено почти две тысячи лет назад, как оно может снова вернуться к жизни?

Коджи пожал плечами:

— Если оно прибыло со звезд, то полет мог длиться веками. В фантастических книгах космические путешественники впадают в глубокую гибернацию [18] Гибернация — состояние замедленной жизнедеятельности организма из-за торможения обмена веществ; к естественной гибернации относят зимнюю спячку животных. . Здесь могла быть использована подобная технология.

— Несколько месяцев назад в Тео произошло землетрясение, — сказала Каден. — И вскоре после этого стал распространяться культ Ягуара.

Она встретилась взглядом с Коджи и медленно покачала головой.

— Это землетрясение вскрыло гроб Дракулы.

Моргантаун, Западная Виргиния

Ален Хольт проснулся, когда зазвонил телефон. Он напился до того, что его сморил сон, и проснулся за несколько мгновений до того, как в три часа ночи раздался телефонный звонок. Пробуждение глубокой ночью стало для него рутиной — напиваться, засыпать, а через несколько часов просыпаться и смотреть в темный потолок: в комнате не было света, если не считать зеленоватого свечения радиочасов на краю стола.

Десять лет прошло с тех пор, как он потерял жену и дочь в автокатастрофе, и все эти годы жил только тем, что вспоминал их улыбки и смех, запах их волос. Он лишился тех, кто значил для него все.

Однако он был рад тому, что они не видят, как мир катится ко всем чертям. Заражение Мексиканского залива разрушило экологию прибрежных штатов, стран Карибского бассейна и Мексики. Сторонники катастрофизма объявили это началом конца, точкой включения парникового эффекта, который очень быстро превратит планету в Удушливую теплицу, подобную Венере. Но его лично мало волновало, выживет мир или нет. После того как погиб его собственный мирок, до судьбы большого мира ему уже не было дела.

Он ушел из ЦРУ, директором которого проработал пять лет. По вашингтонским политическим меркам — целая жизнь. Во время работы в ЦРУ ему удалось успешно осуществить наиважнейший антитеррористический проект в истории человечества. А после того как эта задача была выполнена, Хольт добровольно покинул свой пост. Более того, сменил место жительства, не оставив почти никому из прошлой жизни нового адреса и каких-либо координат для контакта, и даже телефоном пользовался лишь для того, чтобы заказать на дом пиццу или пиво и по возможности вообще не выходить на улицу.

Новый телефонный номер знала лишь его давняя хорошая знакомая: она значила для него слишком много, чтобы можно было порвать с ней так же, как со всем остальным миром.

И звонить сейчас могла только она. Из Белого дома. Потому что в настоящее время она являлась президентом Соединенных Штатов. Общались они редко, и уже сам факт ее звонка настораживал. А раз уж он пришелся на такое время, за этим явно стояло нечто не меньшее, чем угроза для всего человечества. Другое дело, что спасать этот мир у него не было ни малейшего желания.

— Да?

— Как-то ты без энтузиазма отвечаешь.

— Какой энтузиазм, в такой-то час?

— Ну, извини. Когда разразится следующий кризис планетарного масштаба, обязательно постараюсь устроить все так, чтобы это не нарушило твой сон. Как дела, Ален?

— Спасибо, хреново. Я старый, толстый, слишком много ем, слишком много пью, слишком много думаю. В остальном я в порядке. А как твои дела, мадам президент?

— Да примерно так же — мне тут буквально на тарелочке преподносят кризис за кризисом. Вплоть до такого, с каким еще ни один президент не сталкивался.

— Ну, положим, Кеннеди стоял на грани термоядерной войны.

— Но Советы хотя бы были способны внимать доводам рассудка.

— Погоди, дай сам соображу, — сказал он и спустя мгновение озвучил самое страшное, что пришло ему в голову: — Надо полагать, террористическая ячейка заполучила атомную бомбу. И разместила ее где-нибудь на Уолл-стрит или Пенсильвания-авеню.

Она вздохнула:

— Стандартно мыслишь. Нет, дела обстоят гораздо хуже. Пожалуй, это наихудший из кризисов.

Ей не было необходимости объяснять ему, чем именно заключается «наихудший» кризис, он сам разработал эту градацию.

Ален закрыл глаза и представил себе ее. Должно быть, она сидит на кровати, вокруг разбросаны бумаги. Он ни разу не видел ее в спальне Белого дома, но знал ее достаточно хорошо и давно, чтобы представлять себе все это более чем реалистично. Если он, во всяком случае, раньше, являлся кризисным менеджером, то она — управленцем-трудоголиком, способным работать семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки.

Когда они как высокопоставленные вашингтонские служащие регулярно контактировали друг с другом, она в качестве председателя Сенатской комиссии по разведке, а он — директора ЦРУ, между ними возникло сексуальное влечение. Но влечение так и не перешло в сближение: его не отпускала память о погибшей семье.