Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны

Негритянка медленно открыла глаза. Она увидела Клейтона.

— О, Габерелле! — простонала она и снова упала в обморок.

К этому времени подошли профессор Портер и мистер Филандер.

— Что нам делать, мистер Клейтон? — спросил старый профессор. — Где нам искать ее? Бог не может быть настолько жестоким, чтобы отнять у меня мою дочь.

— Мы должны прежде всего привести в чувство Эсмеральду, — ответил Клейтон. — Она расскажет нам, что случилось. — Эсмеральда! — крикнул он снова, грубо тряся негритянку за плечи.

— О, Габрелле! Хоть бы умереть! — вопила бедная женщина, крепко зажмурив глаза. — Дай мне умереть, господи, но не дай мне видеть эту ужасную обезьяну. Зачем послал ты дьявола за бедной старой Эсмеральдой? Она никому не сделала зла, никому, господи, никому. Она совершенно неповинна ни в чем, господи, да, неповинна ни в чем!

— Ну, ну, Эсмеральда, — прикрикнул Клейтон, — перед вами не бог, а мистер Клейтон. Откройте глаза.

Эсмеральда, наконец, опомнилась.

— О, Габерелле! Слава господу богу! — проговорила она.

— Где мисс Портер? Что случилось? — спрашивал Клейтон.

— Разве мисс Джен нету здесь?.. — воскликнула Эсмеральда, поднимаясь с изумительной быстротой для своей комплекции. — О, господи, теперь я вспомнила. Должно быть, оно унесло ее. — И негритянка принялась рыдать и причитать.

— Кто унес? — крикнул профессор Портер.

— Большое толстое животное, покрытое волосами.

— Горилла, Эсмеральда? — спросил мистер Филандер, и трое мужчин затаили дыхание, когда он высказал ужасающую мысль.

— Я думала, это был дьявол, но, должно быть, это был один из тех, кого вы зовете горильмантами. О, моя бедная крошка, моя маленькая птичка, бедная… — И снова Эсмеральда разразилась несдерживаемыми рыданиями.

Клейтон немедленно стал искать следы, но не мог найти ничего, кроме помятой травы, ибо его знания были слишком ничтожны для истолкования того, что он видел.

Весь остаток дня трое мужчин искали Джен. Но когда стемнело, они волей-неволей вынуждены были с отчаянием в сердце прекратить эти поиски.

В полной темноте они добрались до хижины. Убитые горем люди долго сидели молча.

Профессор Портер прервал молчание.

— Я прилягу, — сказал старик, — и постараюсь заснуть. Завтра рано утром, как только рассветет, возьму с собой столько еды, сколько могу унести, и буду искать Джен, пока не найду ее. Без нее не вернусь!

Его спутники ответили не сразу. Каждый из них был поглощен в свои печальные мысли, и каждый знал, как знал это и старик профессор, что означали его последние, слова: профессор Портер никогда не вернется из джунглей.

Клейтон встал и, мягко положив руку на сгорбленное плечо старого профессора, сказал:

— Я, конечно, пойду с вами. И не говорите мне, что я не должен этого делать.

— Я знал, что вы это предложите, что вы захотите идти, мистер Клейтон, но право — не делайте этого. Джен теперь никто не поможет. Я иду просто потому, чтобы вместе с нею погибнуть, чтобы знать, что та, которая была так недавно моей дорогой маленькой дочуркой, на лежит одиноко, покинутая всеми в страшных джунглях. Одни и те же стебли и листья покроют нас, и одни и те же дожди будут поливать. Нет, я должен идти один, потому что она была моею дочерью, единственным, что оставалось у меня на свете и что я любил!

— Я пойду с вами, — просто сказал Клейтон.

Старик поднял голову и внимательно посмотрел на энергичное красивое лицо Уильяма Седиля Клейтона. Быть может, впервые он прочел на этом лице любовь, таившуюся в сердце молодого человека, — любовь к его дочери.

Обычно профессор Портер был слишком занят своими собственными учеными мыслями, чтобы замечать мелкие факты, случайные слова, которые бы давно подсказали всякому другому, что молодые люди тяготеют друг к другу. Теперь он припомнил все.

— Как хотите, — согласился он наконец.

— В,ы можете рассчитывать и на меня, — заявил мистер Филандер.

— Нет, мой дорогой старый друг, — возразил профессор Портер, — всем нам идти не следует. Было бы большой жестокостью оставить бедную Эсмеральду здесь одну, да и всем троим не достигнуть большего результата, чем одному. Без того уже мертвых достаточно. Ложитесь, господа, попытаемся немного заснуть.

С того времени, как Тарзан ушел из племени больших антропоидов, спокойствие и мир в нем были нарушены. Теркоз оказался жестоким и капризным царем. Многие из более старых и слабых обезьян, на которых он чаще всего привык обрушивать свой зверский нрав, ушли из общины вместе с семьями в поисках тишины и безопасности.

Но и оставшиеся были доведены до отчаяния постоянными придирками Теркоза. И тут кто-то вспомнил прощальный совет Тарзана.

— Если у вас будет жестокий повелитель, — сказал он, покидая их, — пусть никто не пытается восстать против него в одиночку. Вместо того, пусть двое, а лучше — четверо соберутся вместе и разом нападут на него. Тогда ни один властитель не осмелится нарушать законов, потому что четверо всегда справятся с любым вождем.

Вспомнив этот мудрый совет, обезьяна сговорилась со своими товарищами, когда Теркоз вернулся домой, его ждал «теплый» и дружный прием.

Особых формальностей не было. Как только Теркоз приблизился к сборищу, пять огромных волосатых зверей бросились на него.

В душе Теркоз был отъявленным трусом, какими обыкновенно бывают нахалы и среди обезьян, и среди людей. Поэтому Теркоз не принял боя, исход которого был для него ясен. Он просто убежал.

Теркоз сделал еще две попытки вернуться в племя, но всякий раз на него нападали и прогоняли его. Поняв, что его никогда не примут обратно, он ушел в джунгли, затаив ненависть и бешенство…

Несколько дней он: без цели бродяжничал. Гнев его все разрастался, и он искал какое-нибудь слабое существо, на которое он мог бы излить всю душившую его злобу.

В таком состоянии духа это человекоподобное чудовище неожиданно встретило в джунглях обеих женщин. Джен Портер услышала звук прыжка большого волосатого тела и увидела страшную образину, его оскалившийся отвратительный рот не дальше фута от себя.

Пронзительный крик вырвался у Джен, когда рука зверя схватила ее за плечо. Потом она увидела ужасные клыки, которые разверзлись над ее горлом. Но прежде чем они сомкнулись, антропоид передумал.

Его жены остались в племени. Он должен найти других. Эта белая безволосая обезьяна станет первой в его новой семье. Он грубо вскинул ее на волосатые плечи и вспрыгнул на ветку, готовя Джен Портер участь, которая в тысячу раз хуже смерти.

Крик ужаса негритянки раздался вместе с криком Джен, а потом, — как это всегда случалось у Эсмеральды в критические моменты, требовавшие полного присутствия духа, — она упала в обморок.