Владимир Князев - Игра втемную

— Ну, здравствуй, Колюня. Ты позвал — я пришел. Может, пригласишь в квартиру? Негоже старого человека на лестнице держать.

Буркнув что-то нечленораздельное, Кольцов мотнул головой, что, видимо, означало: «добро пожаловать», повернулся и направился вглубь коридора. Кеша тщательно пошаркал ботинками по половому коврику и вошел внутрь, заперев за собой двери. Посмотрел в сгорбленную широкую спину полковника, направлявшегося в свой кабинет. Хмыкнул про себя: «Радушный прием. Ничего не скажешь», но вслух крикнул:

— Чайком-то угостишь, зятек дорогой?

Кольцов, не оборачиваясь, махнул рукой, как бы приглашая за собой. Буров пожал плечами и направился следом.

Полковник сидел в своем кресле и хмуро смотрел на своего тестя. Ящик его письменного стола был слегка приоткрыт. Викентий Петрович сразу обратил на это внимание.

— Коленька, — начал он с притворной учтивостью, — только не стреляй сразу. Давай, сначала, поговорим. Ты же хочешь знать всю правду? Не так ли? Потом решишь, как быть. Пять минут отсрочки приговора — ничего не решают. Уж я-то знаю.

— С чего Вы решили, что я буду стрелять? — с таким же хмурым выражением лица пробубнил Кольцов.

— А как же, Колюня! — усаживаясь в кресло напротив, развел руки Кеша, — Ведь во всех своих бедах, ты считаешь меня первоочередным виновником. Но ведь это не так. Я всегда желал тебе добра, поскольку ты женат на моей дочери. Будет все хорошо у тебя, она, тоже, будет счастлива.

— И как же так получилось, что Ваши альтруистические намерения, обернулись крахом, полнейшим фиаско для моей карьеры и для меня лично. Я же поставил на карту, буквально, все! Причем, гарантией выигрыша были только Ваши заверения в успешном исходе дела. И я в них поверил. А Вы, как оказалось, вели свою партию за моей спиной.

— Да, ты Колюня не дурак…, — как бы, про себя проговорил Кеша и уже громче добавил, — Давай-ка выпьем твоего заграничного пойла. Может, я расслаблюсь и раскрою тебе свою душу.

Кольцов метнул подозрительный взгляд на Бурова, но тот беззаботно разглядывал картины на стенах кабинета и, казалось, не проявлял никакого интереса к приоткрытому ящику стола и, видимо, своей судьбе.

Прикрыв ящик и, не упуская из вида своего тестя, полковник подошел к бару и взял из него початую бутылку текилы и два широких стакана. Нарезанный на тарелку лимон лежал здесь же, во встроенной в бар холодильной камере. Все это он выставил на стол и уселся в ожидании продолжения разговора.

Викентий Петрович взял бутылку и с интересом рассмотрел ее.

— Умеют же делать, капиталисты клятые. Обертка — что надо. Яркая, красивая. Не захочешь — возьмешь. Попробуем содержимое. Хотя, супротив нашего первача ни одна их горючка не потянет.

Буров придвинул к себе оба стакана и разлил в них коричневую жидкость. Подавая один Кольцову, слегка зацепил край сосуда длинным ногтем на мизинце и едва не разлил содержимое.

— Черт, все забываю привести его в порядок. До поры, удобно в ухе ковырять, да и почесать где чешется, но за ним следить надо. Ухаживать, — старик любовно дунул на ноготь. Отставил руку в сторону и с удовольствием взглянул на оттопыренный палец.

Все это время, полковник настороженно наблюдал за манипуляциями старика, как недоверчивый зритель следит за фокусником, ожидая подходящего момента для его разоблачения, но ничего подозрительного не заметил.

— Давай выпьем, сынок, — Буров поднял свой стакан, — Выпьем за то, чтобы между нами, больше, никогда не было разногласий. А этот инцидент, который ты считаешь катастрофой, посчитаем легким недоразумением. И я тебе сейчас объясню, почему.

Викентий Петрович, не чокаясь, первым опустошил стакан, поморщился и впился крупными здоровыми зубами в дольку лимона.

Кольцов, механически опрокинул в себя текилу, но закусывать не стал. Он даже не почувствовал вкус напитка. Поставив стакан на стол, полковник, снова, вопросительно посмотрел на Кешу.

— Дерьмо все это иностранное, — презрительно констатировал Кеша и без логического перехода продолжил, — Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты не принимал самостоятельных решений. Ты не стратег. В лучшем случае, пользуясь лексикой бандюков — бригадир отмороженного «бычья». Но ты возомнил себя невесть кем. Крылья от предыдущих успехов выросли. Так у курицы, тоже, крылья есть. Только она летать не умеет. Ведь это не я у тебя за спиной свою игру вел. Это ты хотел без меня обойтись, да, видно, масла в голове не хватило. Вот, «движок» и застучал раньше времени. Не выдержал нагрузки. Я продумал эту операцию от начала до конца. Вспомни, кто тебя вывел на этого бесноватого Гонсалеса? Кто рассказал про Талисман?… Тебе надо было, пользуясь своими обширными возможностями, которыми, к слову сказать, я тебя обеспечил, только в точности выполнять мои указания и все бы было тип-топ. Этот камешек дал бы нам и нашим потомкам большие возможности…

Кольцов хотел что-то вставить, но Кеша нетерпеливым взмахом руки заставил его замолчать и продолжил:

— Большие возможности — я имел в виду не эфемерную власть над миром. Бред воспаленного воображения. Тем более, что это непосильное бремя, а вовсе не удовольствие и не утешенное самолюбие, как ты считал. Просто, мы бы никогда и ни в чем не нуждались. И все! Понимаешь. Все!!! Больше ничего. Но в тебе взыграли, непонятно откуда взявшиеся амбиции ефрейтора Шекельгрубера, и ты все уничтожил своими руками…

Лицо полковника заметно посерело, и рот скривился от резкой боли в груди. Викентий Петрович это заметил, но не подал вида.

— Петька Благояров — мой единственный чудаковатый друг… Ты его убил. Пусть чужими руками, но убил жестоко. За что? В крайнем случае, я сам бы мог спросить про его находки. Уверен — он бы мне не отказал. Но ты решил пойти своим путем, достичь цели любой ценой. Достиг?! То-то и оно. Я уже не говорю о кровавых следах, которые за тобой тянутся длинной вереницей. Среди погибших — посторонние люди, не имеющие к этому делу никакого отношения. Они-то при чем? Конечно, после той каши, которую ты заварил, пришлось все менять в авральном режиме, чтобы попытаться, хоть что-то спасти. Чуть этого майора Андреева, очень, кстати достойного человека, из-за тебя не загубили. Его, если ты помнишь, тоже я нашел. И твоего Корзуна я отправил в командировку так, чтобы ты не знал. То, что этот ход был «пустышкой» я понял, когда перечитал несколько раз, до конца, отчеты чекистов. Но было уже поздно. Эта плохо обдуманная поспешность, опять же, результат цейтнота, который ты создал. Я не стал отзывать твоего адьютанта. Корзун сгинул. Туда ему и дорога. Тот еще подлец. В любом случае, ему недолго оставалось. Просто, под рукой не было более подходящего человека… У тебя удивление на лице. Думаешь, откуда я все знаю? Да. У меня есть свои, очень широкие линии связи, о которых ты, слава Богу не знал и не узнаешь…