Георгий Брянцев - Тайные тропы

Никита Родионович перевел стрелку часов на десять минут вперед.

Рынок… водопроводная колонка… три тополя… разваленный дувал… Всё на месте. Парикмахерская открыта. Ее Никита Родионович увидел еще издали.

Дверь в комнату Раджими он потянул на себя, и она подалась.

Не успел Никита Родионович сделать и шага по комнате, как скрипнула вторая дверь и из парикмахерской показалась голова Раджими.

— Ага! Вы уже здесь? Рано.

— Ровно шесть. — И Ожогин показал на часы.

— Значит, мои отстают или ваши спешат. Прошу извинить: я немного задержусь, у меня клиент.

Голова исчезла. Дверь вновь скрипнула и закрылась. Ожогин остался один.

Подвергнуть комнату осмотру сейчас же Никита Родионович не решился. Да и притом он помнил слова майора о помощи капитана Кедрова.

Никита Родионович ограничился тем, что, сидя на стуле, пытался определить, что из обстановки надо обследовать. В первую очередь ящик стола, потом посудный шкаф, затем постель. Больше ничего в комнате не было. Может быть, выдвинуть ящик стола именно сейчас? Это никаких трудов не составляет, стоит лишь приподнять скатерку. Нет, нельзя: малейшая оплошность может выдать его с головой и погубить все дело. Он сунул руку под стол и попробовал определить размеры ящика. Это ему удалось. Ящик был очень невелик.

«Видимо, обследование придется отложить до более удобного случая, — решил Никита Родионович, — хоть майор и торопит».

За дверью, в парикмахерской, послышались голоса. Затем шум усилился, раздались крики, ругань. Зазвенело разбитое стекло, началась возня, брань. Потом наступила тишина. Никита Родионович уловил приближающиеся к двери шаги.

Любопытство настолько овладело Ожогиным, что он не вытерпел, поднялся со стула и открыл дверь в парикмахерскую.

Перед ним стоял молодой человек небольшого роста в поношенном парусиновом костюме.

— Вы Ожогин? — тихо спросил он.

— Да, — ответил Никита Родионович, немного растерявшись.

— Я капитан Кедров.

— Что здесь случилось?

— Ничего особенного, — ответил Кедров, закрывая изнутри дверь, ведущую на улицу. — Все очень удачно и вовремя. Давайте приступим к делу.

И хотя Никита Родионович еще ничего не понял и не знал, куда девался Раджими, но, памятуя указание Шарафова, стал вместе с Кедровым осматривать квартиру.

Осмотр парикмахерской потребовал всего нескольких минут и ничего не дал. Перешли во вторую комнату. В ящике стола лежала чистая писчая бумага, в шкафу была только посуда. В матраце и под ним также ничего не обнаружили.

Капитан Кедров остановился посреди комнаты и, тихо посвистывая, оглядел потолок, стены.

— Так, так… — задумчиво проговорил он и посмотрел на ковер.

Истоптанный, местами сильно истертый и изорванный, он покрывал почти весь пол комнаты.

Читая мысли капитана, Никита Родионович взял ковер за край и приподнял. Посыпалась пыль. Кедров сошел с ковра. Никита Родионович приподнял другой край и показал на деревянное творило.

— Вот! — произнес капитан и почесал за ухом. Творило подалось без особых усилий. Открылся лаз в подполье.

Кедров вынул фонарик и посветил в отверстие. Потом передал фонарик Ожогину.

— Посветите мне, я спущусь, — сказал капитан и легко спрыгнул вниз.

Никита Родионович светил, а Кедров старательно осматривал погреб. Наконец он проговорил:

— Что-то нашел… А ну-ка, дайте огонек поближе. — Он подошел к лазу, держа в руках небольшую жестяную коробку из-под конфет. — Что же тут может быть?

Крышка коробки открылась легко. В коробке лежали фотоаппарат «лейка», фотоматериалы и несколько катушек пленки, обернутых черной, светонепроницаемой бумагой. Кедров подал коробку Ожогину, катушки спрятал в карман и вылез из погреба.

— Кажется, это интересует майора, — сказал Кедров. — Надо запомнить, как все лежит, чтобы не перепутать.

Никита Родионович собрался было опустить творило и водворить на место ковер, но капитан отрицательно покачал головой.

— Не надо, пусть все остается так, как есть, — сказал он. Только сейчас Ожогин заметил, что одна щека у Кедрова выбрита, а другая нет. — Ждите меня и никуда не уходите. Я обернусь быстренько, до прихода хозяина. Запритесь и не волнуйтесь.

Он вышел во двор, осторожно приоткрыл калитку, просунул на улицу голову и через секунду исчез.

«Хорошенькое дело — «не волнуйтесь»! — с досадой подумал Никита Родионович. — А если хозяин вернется сейчас?»

Никогда время не тянулось так нестерпимо долго, никогда, кажется, так не волновался Никита Родионович.

«Надо обеспечить, на всякий случай, наиболее подходящий вариант, чтобы не быть застигнутым врасплох, — думал он. — Проникнуть в дом через парикмахерскую Раджими не сможет — дверь закрыта изнутри. Следовательно, он пройдет через двор в эту, жилую, комнату. Надо лишить Раджими и этой возможности хотя бы на некоторое время, то-есть закрыть изнутри и вторую дверь». Пока хозяин будет стучаться, Никита Родионович успеет водворить все на место. Можно объяснить подобные действия тем, что гость опасался посторонних и был напуган внезапным исчезновением хозяина.

Но страхи Никиты Родионовича оказались напрасными: капитан Кедров отсутствовал не более сорока минут.

Уложив катушки на место и внимательно, не торопясь, проверив, попали ли ножки стола и кровати в выдавленные ими углубления в ковре, Кедров прошел в парикмахерскую, открыл дверь на улицу и уселся на диван.

— Закройте свою дверь, — бросил он, — сидите и ждите.

Вновь наступила тишина. Никита Родионович выкурил две папиросы, а когда дошел до третьей, услышал голос Раджими за стеной.

— А вы все еще сидите здесь? — спросил он капитана.

— Что же мне, по-вашему, делать? Идти по городу с наполовину выбритой физиономией? Нет уж, избавьте… Давайте кончать.

— Как все глупо произошло! — проговорил Раджими. — Посидите минутку, я приведу себя в порядок.

Раджими вошел в комнату, плотно закрыв за собою дверь. Пиджак его был вымазан, рукав болтался.

— Как хорошо, что вы не бросили дом! — благодарно прошептал он. — И слава аллаху, что вас не втянули в эту историю.

Он начал быстро переодеваться.

— Что же произошло? — поинтересовался Ожогин. Раджими разразился бранью:

— Дурацкая история! В полном смысле — дурацкая. Я обслуживал клиента, он меня и сейчас ждет. Заходят двое пьяных и начинают спорить, кому из них первому бриться. Спор перешел в драку. Я начал их разнимать. Тут, как на грех, милиционер, и нас троих потянули в отделение. Клиента не взяли потому, что он был не добрит и в мыле… — Раджими взглянул на часы и покачал головой: — Все, что предстояло нам с вами сделать, сорвалось. Можете идти. Когда надо будет, я пришлю вам телеграмму и приглашу на свой день рождения… Какая досада! — сокрушался он и напоследок добавил: — Между прочим, с вашим другом Алимом я виделся. Симпатичный парень… Мы обо всем договорились.