Людмила Корнилова - Тени забытых земель

Похоже, купчишка взял к себе в охрану тех, кто согласился на самую низкую плату. Так и хочется напомнить этому жмоту о том, что скупой платит дважды: любому понятно, что при нападении на обоз эти пожилые охранники вряд ли сумеют дать должный отпор. Пусть у каждого из них при себе имеется меч и боевой топор, но Андреас уверен в том, что в схватке от этих вояк толку будет немногим больше, чем от простых работяг-обозников. Надо бы перед расставанием сказать этим отставным солдатам, что им больше не следует отправляться в подобные поездки: какими бы храбрыми вояками до сей поры они себя не считали, но следует подумать и о том, что есть здоровье (вернее, то, что еще от него осталось), которое им не помешает поберечь.

Зато сам купчишка, кажется, впал если не в ступор, то во что-то похожее. Дело в том, что именно этого болтливого мужика окатило кровью воллака, а сам зверь упал на землю подле все того же растерявшегося торговца. Правда, брат Корвес вовремя успел отшвырнуть купчишку в сторону, и сейчас этот мужичок если не протрезвел, то часть хмеля у него точно вылетела из головы. Кажется, он наконец-то стал понимать, что разговоры о дурной славе здешних мест появились не на пустом месте.

— Это… Это кто такие?! — взвизгнул купчишка, довольно быстро приходя в себя. — Что за чудища?

— Воллаки… — брат Белтус мельком глянул на купца. — Внешне очень похожи на волков, только больше, сильней и опаснее. Между прочим, они, как правило, идут на громкие звуки. Должен сказать, что в нашем случае именно вы подманили к месту нашей стоянки своей неуемной болтовней. Если помните, вас просили особо не шуметь, но вы не снизошли к нашим просьбам. Очень хочется надеяться, что оставшуюся часть ночи вы, почтенный господин купец, проведете в блаженном молчании.

— А…да, конечно… — торговец испуганно затряс головой. Он с трудом поднялся на ноги, и шагнул, было, к телегам, как вдруг в его голову пришла странная мысль. — Вы только это, шкуры побыстрей с этих зверюг снимите… И поаккуратней, а то уже понатыкали в этих зверей своими мечами, шкуры попортили, мех кровью залили…

— Что? — повернулся к торговцу брат Белтус. Судя по всему, купчишка быстро пришел в себя, и уже начинает прикидывать, как бы найти свою выгоду и от этого неприятного происшествия. — Поясните, о чем именно вы говорите?

— Так ведь шкура-то у них вон какая хорошая! Да и мех, скажу вам, неплох… А раз я тут старший, то, значит, и убитые звери мне принадлежат!

— Я не совсем понял…

— Да че там понимать?! Это мой обоз, я нанял вас, святые братья, для охраны, так что все, что вы добыли, тоже принадлежит мне! Это вам любой стряпчий подтвердит!

— И зачем вам шкуры воллаков? — в вежливом голосе брата Белтуса никто из посторонних не заметил легкой угрозы.

— То есть как это — зачем?! Повешаю дома, на стену. Это же трофей!

— А разве вам уже не было сказано, причем сказано не раз о том, что кое-какая местная живность несет людям негатив и отрицательно влияет на их здоровье?

— Чего-чего? — не понял торговец.

— Шкуры, снятые с некоторых животных, обитающих в здешних местах, могут приводить не только к болезням, но и к смерти тех, в чьем доме они находятся. Если я выразился недостаточно ясно, то поясняю более подробно: шкуры воллаков могут привести к смерти всю вашу семью. В шерсти этих зверей есть нечто такое, что при долгом воздействии крайне губительно влияет на здоровье людей, которые находятся рядом с этими шкурами. Надеюсь, сейчас вам все понятно, или мне нужно повторить еще разок, но в других выражениях?

— Так вы это, мне, главное, шкуры с этих зверюг снимите, а я уж их продам кому на сторону…

— А вы, почтенный, меня вообще-то слышите? — а вот теперь брат Белтус стал сердиться. — У меня складывается такое впечатление, что все наши доводы вы пропускаете мимо ушей. Мы здесь находимся для того, чтоб не пускать в мир зло, а вы, зная о возможной опасности, ради нескольких монет согласны отправить беду в чужой дом?! Побойтесь гнева Небес, когда говорите такое!

— Вы, святые отцы, это… Не перехватывайте в своих угрозах! Ваше дело молитвы творить, а я не из пугливых…

— Ну, раз такое дело… — неприятно усмехнулся брат Белтус. — Для того, чтоб у вас раз и навсегда пропали всяческие иллюзии, спешу сообщить: если бы даже кто-то из ваших людей и выполнил этот нелепый приказ, вздумал обдирать этих убитых животных, то я бы снятые шкуры воллаков или сжег, или закопал в землю. Вернее, заставил бы сделать это вас, и на глазах у всех присутствующих. Поймите же, наконец, что шкуры этих хищников опасны для людей, и ваша призрачная прибыль не стоит того, чтоб из-за нее брать грех на душу.

— Мы ж все одно не будем знать, кому эти шкуры достанутся! Может, тот человек будет плохой, так что…

— Советую вам пойти и переодеться! А заодно и умыться… — брат Белтус оборвал разглагольствования купчишки. — На вас попало достаточно крови и внутренностей воллаков, а беда в том, что не только шкуры, но и кровь этих зверей далеко не безвредна для человека. Мало ли что может случиться и с вами…

Этих слов оказалось вполне достаточно, чтоб купчишка, едва не взвизгнув от страха, бросился к своей телеге, на ходу сдирая с себя одежду. Андреас, глядя на перепуганного торговца, чуть усмехнулся: брат Белтус сказал правду насчет шкур воллаков, а вот насчет крови и внутренностей этих животных однозначного мнения не было. Правда, однажды в их монастырь пришла просьба о том, что для университета (а может, и для каких иных надобностей) просили добыть шкуру воллака, но и только. Впрочем, слов брата Белтуса вполне хватило для того, чтобы торговец, наконец, перестал цепляться к другим людям, и занялся собой.

Пока обозники успокаивали встревоженных лошадей и сами приходили в себя от внезапного нападения, Андреас вместе с братом Титусом волоком перетащили тела убитых зверей подальше в заросли кустарника. Правда, уходить очень далеко от стоянки парни не рискнули — все же здешние места были, и верно, опасны, а в ночной тьме вокруг было ничего не видно. Мало ли кто мог еще прятаться во мгле…

Парни остановились на расстоянии полсотни шагов от места ночевки. Там, подле какого-то высокого дерева, они оставили зверей, а Андреас перед уходом прочитал отходную молитву над телами поверженных хищников. Что ни говори, а все твари, что есть на земле — это создания Небес, пусть даже эти создания изначально враждебны к людям: никто из нас не виноват в том, что на этот свет он пришел именно в таком обличье…

За то время, пока Андреас читал молитву, брат Титус не произнес ни слова, но Андреас знал, что тот не одобряет его поступка: мол, нечего заниматься тем, что читать молитву по зверью, которое к тому же в какой-то мере является порождением Запретных земель. Дескать, это блажь, или пустое занятие, на которое незачем тратить время, и уж тем более не стоит этого делать в этом опасном месте!..