Владимир Рыбин - Искатель. 1981. Выпуск №2

– И сколько во всем этом трепа?

– Только не факты. Факты все верные. Их я и докладываю.

– Либо он дурачок, либо мошенник, а может, и то и другое.

– Может, но вовсе не обязательно. Он сказал, что отвалит миллион, лишь бы от нее избавиться. Похоже, что у него это идея фикс. Позволю себе усомниться в данной ему вами характеристике, поскольку он ваш клиент.

– И твой тоже.

– Нет, сэр. Я его предложения не принял. Даже отказался от аванса на расходы. Повернул его от ворот, правда, в весьма неопределенной манере. Он считает, что я осторожничаю. Очевидно, он думает, что я поставлю садок, в который она попадется живьем, я же оставляю за собой право думать иначе. Я думаю, что она уже это ожидает. Дело в том, что мужчин она притягивает без каких-либо видимых усилий с ее стороны, и это настораживает. Может, она и не змея, а ангел, но ангелы могут оказаться опасней змей, что обычно и бывает. Одно из двух: либо я действую под нее, либо вы возвращаете десять тысяч и умываете руки. Ну так как?

– Мистер Джарелл считает меня ослом.

– А меня дегенератом. Наша гордость уязвлена. Так или иначе, он должен за это заплатить. Я буду держать вас в курсе всех событий, если таковые будут иметь место.

– Очень хорошо.

– Пожалуйста, напомните Орри, что нижний ящик моего стола принадлежит мне лично и там нет ничего такого, что могло бы ему потребоваться.

Он пообещал, что напомнит, и, прежде чем повесить трубку, даже пожелал м«не спокойной ночи. Я купил в киоске художественную открытку с маркой и надписал на ней Фрицу: «Прекрасно провожу время. Жаль, нет со мной тебя. Арчи». Сунул открытку в почтовый ящик и вернулся в казармы. Стек, встретивший меня в прихожей, сообщил, что Джарелл все еще в библиотеке.

Я прошел в студию, из которой доносились голоса. Переступив порог, очутился в полумраке. Свет падал лишь из коридора и от телеэкрана, на котором я увидел конферансье и всю ораву программы «Выше ноги». Их голоса я и слышал из коридора. Приглядевшись, различил в кресле смутный силуэт Сьюзен.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спросил я.

– Нет, конечно, – едва слышно ответила она.

Я сел в кресло слева от нее.

Признаюсь, в тот вечер я не обращал никакого внимания на телеэкран, потому что чувствовал рядом Сьюзен и приготовился испытать на себе зловещее или же, наоборот, ангельское влияние, которое могло от нее исходить. Но я ничего не чувствовал. Если не считать слабого запаха духов.

Когда началась коммерческая программа, Сьюзен потянулась к креслу справа, на котором лежал пульт дистанционного управления, и звук и изображение исчезли. Стало еще темней. Белый овал лица повернулся в мою сторону.

– Что бы вы хотели посмотреть, мистер Грин?

– Мне безразлично. Мистер Джарелл меня отпустил, остальные играют в карты, я услышал, что здесь включен телевизор, вот и забрел на огонек. Что вы, то и я.

– А я просто убиваю время. В десять тридцать ничего интересного не бывает.

– Тогда оставим его в покое. Не возражаете, если я включу свет?

– Пожалуйста.

Я включил свет и вернулся на прежнее место. Теперь я отчетливо видел выражение ее лица. Мне показалось, что она силится выдавить улыбку, но это у нее плохо получается.

– Если я вам мешаю…

– Вовсе нет. – Это было сказано едва слышно и как-то не то застенчиво, не то вкрадчиво. У меня создалось впечатление, будто она что-то недосказывает, причем очень важное. – Поскольку вы здесь поселитесь, хорошо бы было познакомиться с вами поближе. Мне интересно, что вы собой представляете как человек. Наверно, вы бы могли рассказать мне кое-что о себе.

– Сомневаюсь. Мне самому интересно знать, что я собой представляю, но я до сих пор этого не выяснил.

На ее лице забрезжила слабая улыбка.

– Ага, вижу, вы остроумны. Пойдем дальше. В церковь ходите?

– Нет. А разве это обязательно?

– Не знаю, как для вас, сама же я туда нечасто хожу. Да, я заметила, что вы не ели за обедом салат. Вы не любите салат?

– Люблю.

– Ага. Ко всему прочему вы еще и чистосердечны. Вам не понравился наш салат. Я все собираюсь поговорить по поводу его приготовления с мачехой моего мужа, да никак не решусь. По-моему, я делаю успехи. Вы остроумны, чистосердечны. Кстати, мне тоже очень хочется блистать остроумием. Вы не могли бы обучить меня этому?

– Позвольте, в вашем вопросе содержатся три теоремы, требующие доказательств: первая – я остроумен, вторая – вы нет и третья – вы могли бы у меня научиться. Для меня такой вопрос слишком сложен. Не могли бы вы спросить что-нибудь полегче?

– Виновата. Я как-то сразу не сообразила… – Она бросила взгляд на свои наручные часы. – 01 Совсем забыла! – Она мгновенно очутилась на ногах и теперь смотрела на меня сверху вниз. – Я должна позвонить одному человеку. Прошу прощения, если я вам надоела, мистер Грин. В следующий раз вопросы мне будете задавать вы. – Она скользнула к двери и вышла.

Я опишу в точности все, как было. Я не осознал, что тоже вскочил со своего места, до тех пор, пока не очутился на полпути к двери. Тут я остановился и поклялся себе, что не сойти мне с этого места, если она не потащила меня за собой на цепочке. Обернувшись на кресло, в котором сидел, я понял, что прошел добрых десять футов, прежде чем осознал, что делаю.

Я остановился на пороге и задумался. В эту комнату я вошел с намерением хоть что-то о ней узнать, а кончилось тем, что автоматически вскочил с места и бросился за ней, словно какая-то болонка. Но самое страшное заключается в том, что я не могу объяснить, почему это сделал. Не скрою, я с удовольствием поддаюсь женским чарам и наслаждаюсь всем тем, что за сим следует, но я должен знать, что со мной происходит.

Мне вдруг захотелось пойти в библиотеку и сказать Джареллу, что он абсолютно прав и что она на самом деле змея. Еще сильней хотелось отыскать ее и сказать… Не знаю что. А еще меня прямо-таки подмывало собрать свои манатки, смотаться домой и сказать Вульфу, что мы выслеживаем ведьму и нам потребуется лишь кол, к которому ее нужно привязать и сжечь. Но я попросту отыскал лестницу и отправился спать.

За сорок восемь часов моего пребывания в доме случилось много событий, а я все топтался там же, откуда начал.

Во вторник я пригласил Треллу на ленч к «Рустерману». Предприятие, надо сказать, немного рискованное, поскольку там меня хорошо знают, но я предупредил по телефону Феликса, что расследую одно дело под вымышленной фамилией, и попросил его передать всем остальным, что они меня не знают. Однако как только мы появились в ресторане, я пожалел о том, что пригласил ее именно сюда. Естественно, все, начиная от швейцара и кончая самим Феликсом, знали к тому же и миссис Джарелл, поэтому я не могу вменить им в вину их любопытство. Тем не менее все прошло очень хорошо за исключением того момента, когда Бруно принес мне счет и положил рядом карандаш. Официант кладет карандаш лишь в том случае, если он уверен, что кредит в порядке. Я умышленно оставил этот факт без внимания, надеясь, что Трелла ничего не заметила, и, когда Бруно принес сдачу с двадцати долларов, я жестом дал ему понять, что он может оставить ее себе.