Lonely - Фанфик Альбус Поттер и легенда Запретного леса

— Да, профессор, — теперь Джон не смог удержаться от довольной усмешки. Что может быть приятней, чем неприятности для Поттера?

— Это были они все, — тихо сказала Адель и поежилась, когда брат бросил в ее сторону отнюдь неодобрительный взгляд.

— А вы присутствовали при инциденте? — сухо поинтересовался Драко.

— Нет, профессор, — потупив глаза, ответила Адель, — но я знаю, — твердо прибавила она, одарив Джона торжествующим взглядом.

— Тогда, я думаю, не ошибусь, сказав, что это не вашего ума дела, мисс Забини, поэтому будьте добры оставить нас с вашим братом.

— Конечно, мистер Малфой, — кивнула Забини и, гордо вскинув голову, исчезла в одной из комнат для пятикурсниц.

Когда Драко Малфой повернулся в сторону одного из своих нерадивых студентов с твердым намерением продолжить воспитательную беседу, в гостиной появились виновники его беспокойства и выглядели они, мягко говоря, потрепанными. Будто очень долго ходили... в лесу.

Альбус Поттер остановился на пороге, широко распахнув глаза, являя собой образец удивления и непонимания: чего это декан делает в их гостиной. Раньше привычки появляться тут за ним не наблюдалось. За его спиной маячил Скорпиус, и Драко несколько покоробило, что его сын за спиной Поттера. И где-то за ними угадывался Нотт. Честно говоря, Драко был немало удивлен тому, что их действовали они вместе.

— Добрый вечер профессор, — поздоровался Альбус.

— Вечер? — растеряно переспросил Драко.

Альбус со Скорпиусом переглянулись.

— Я же говорил, — пробормотал Скорпиус исподлобья посматривая на отца.

— Приведите себя в порядок, господа. Через пятнадцать минут жду вас в кабинете. И вас, мистер Забини, тоже.

Дверь беззвучно закрылась, удивив всех присутствующих: обычно она закрывалась с противным скрежетом, а тут надо же — ни звука!

— Трус! — выкрикнул Альбус, наступая на в миг понурившегося Джона.

— Нет, я...

— Ты не просто струсил, Забини, — констатировал Скорпиус, пристально наблюдая за ним, — ты еще и заложил нас отцу, так?

— Нет, Скорпиус, — раздался сзади мелодичный голос Адель: она снова вышла из комнаты и тихонько стояла в углу, возле кресла, стараясь, чтобы ее не заметили раньше времени.

Скорпиус резко обернулся, усмехнувшись:

— Защищаешь братика... Похвально.

— Нет, не он вас заложил. Я.

Альбус взглянул на нее с интересом и до конца выдержал взгляд темных глаз. "Ведьма!" со вкусом подумал он. Почему-то эта мысль заставила его гордиться, будто Адель имела к нему хоть какое-то отношение, кроме того, что была его однокурсницей.

— Кто бы это ни был, — вздохнул Скорпиус, — идти в кабинет придется.

* * *

Темнота и духота сжимали, давили, не давали спать, норовя размазать его по постели. Гарри Поттеру снился кошмар. Вернее сначала этот сон был, скорее, печальным, но не страшным. Ему снилась Джинни. Она стояла на краю пропасти (Гарри был уверен, что именно туда шагнул Джордж год назад). На ней было надето легкое белое платье на бретельках: он сам когда-то выбрал его для Джинни. Но погода вовсе не располагала к подобным нарядам. Дул порывистый ветер, медные волосы Джинни хлестали ее по лицу, которое Гарри пока не видел.

— Джинни! — крикнул он, ускоряя шаг и до мельчайших подробностей ощущая как мелкие камешки впиваются в тонкую подошву туфлей из драконьей кожи. Джинни не ответила. Она стояла все также прямо, даже не повернув головы.

— Не подходи ко мне! — крикнула она, когда он был уже достаточно близко.

— Джинни, — обреченно проговорил Гарри, — ответь хотя бы на один вопрос...

— Да, — вдруг легко согласилась она, — это можно. Говори.

— Альбус... Он... какова его роль в грядущей войне? И почему вообще эта война будет? Как ее остановить?

— Это три вопроса, Гарри, — ласково сказала Джинни из сна, — и на два из них я не могу ответить. Но на один могу. Так что попробуй еще раз. И не ошибись.

— Альбус, — чуть поколебавшись сказал Гарри, — какова его роль?

— Он тот, кто встанет над всеми.

— Избранный?

— Серебряный дракон. Я дала ему жизнь, Гарри. Даже если вы захотите ее отнять, это будет слишком дорого стоить.

— От чего ты защищала его?

Джинни, наконец, обернулась, ее мертвенно-белое лицо исказилось гримасой боли, она рассмеялась жутко и надрывно, как никогда не смеялась живая, веселая Джинни. Теперь Гарри увидел, что это вовсе не его любимая. Черный сгусток, туман под черным капюшоном....

— От тебя... Он наш... — прошипел чужой искаженный голос, — он наш...

Фигура до боли знакомая и до сих устрашающая исчезла в небе.

Гарри проснулся и первым делом надел очки. В комнате было тихо, лишь тикали часы на каминной полке и тихонько потрескивали поленья в еще не погасшем камине. Присниться же такое...

— Люмос, — прошептал Гарри, не в силах больше вглядываться в темноту. Он давно не боялся темноты. Но это... Его детский страх, его кошмар, преследующий всю жизнь, его проклятье... Он был уверен, что их больше нет. Но во сне он разговаривал именно с ним, приняв поначалу за Джинни.

С дементром.

Гарри сел на кровати, стараясь выровнять свое дыхание. Этот кошмар снился ему нечасто. А вот с таким неожиданным концом и вовсе впервые.

В комнате было тихо, лишь тикали часы и слышалось потрескивание поленьев в еще не остывшем камине. Гарри принялся собираться — сегодня он давал очередное занятие в Хогвартсе для старшекурсников. Гарри не нравилось проводить уроки, но профессору Макгонагалл он отказать просто не мог. В конце концов, она была права: Гарри и правда был тем, кто лучше всех знал, как противостоять Темным Силам.

В силу природной застенчивости, Гарри тяжело давались лекции, но он все же решил довести начатое до конца. Тем более ему нужно было всегда помнить о том, что он — пример для своих уже совсем повзрослевших детей.

Гарри шагнул в камин, и первое, что он увидел выйдя из него в Хогвартсе был фирменный прищур серых малфоевских глаз.

— Доброе утро, — приветливо сказал Гарри, ничуть не удивившись. Когда дело касалось Малфоев, способность удивляться лучше было отложить до лучших времен.

— Не совсем утро, Поттер, — многозначительно хмыкнул Драко.

— Ты ждал меня? — спросил Гарри, бесцеремонно хватая чашку с малфоевским кофе, приютившуюся на подлокотнике кресла, в котором сидел Драко.

— Твой сын разлил миддлмист, — язвительно сказал Драко и отвернулся, будто обидевшись.

— Ну и? — пожал плечами Гарри: он явно не считал, что это что-то серьезное.

— Это редчайшее, РЕДЧАЙШЕЕ в мире растение, Поттер! — не выдержал Драко и, соскочив с кресла, стал торопливо расхаживать по кабинету.

— Ну и?.. — также невозмутимо спросил Гарри и протер платком очки.

— У маглов оно существует в единственном экземпляре, — сказал он, картинно воздев руки к потолку. Гарри посмотрел вверх: потолок, как потолок... надо сказать Макгонагалл, чтобы эльфы на крышу слазили, протекает...