Ирина Фельдман - Клуб негодяев

— Хорошо. Будет тебе без лишних рассуждений. Я пока не знаю, что это, потому что это может быть чем угодно.

— Всегда бы так, — усмехнулась Хедвика, вставая.

— Виноват, не слежу за своим языком. А всё потому, что новые книги у меня в доме появляются чаще, чем гости, — ответил тот с наигранной обидой.

Честное слово, если бы мы не торопились вернуться в гостиницу, я бы остался ещё ненадолго. Трупы и чёрная магия, конечно, не лучшие темы для беседы, но всё же в Андрее Драгославе было что-то притягательное. Его дружелюбие, непосредственность, которой так не хватает серьёзным людям.

Я совершенно искренне улыбнулся.

— Чувствую, в ближайшее время я вам ещё успею надоесть.

— Вы? — он прищурился. — Никогда.

Приятно получать подарки. Особенно если это действительно нужные вещи, а не просто знак внимания. Не хочу показаться меркантильным, но в глубине души я очень радовался новым предметам гардероба. Мой лучший пиджак был безнадёжно испорчен после очередного кладбищенского приключения, да и бывшую на мне в ту ночь рубашку пришлось выбросить. Только мне было неудобно пользоваться щедростью друга, которого я успешно продолжал водить за нос. Франсуа старался выдать обновки за компенсацию. Мол, это по его недосмотру я остался без приличной одежды, а меня ещё следовало представить графу де Сен-Клоду. Если с этим я ещё мог условно согласиться, то из-за галстука у нас развернулась целая словесная баталия. Я чувствовал себя бессовестной скотиной, и поэтому не хотел принимать ещё один дар. Франсуа же не собирался оставлять его себе и с завидным упорством доказывал, что глубокий синий идеально подходит к моим глазам. Вероятно, я старомоден, потому что до сих пор не могу понять, почему синий цвет подходит к карим глазам больше, чем к голубым.

Во время обеда я следил за Ренаром. Всё ждал от него хоть какой-нибудь колкости. Повод-то у него был, да ещё какой — господин опять незаслуженно обласкал прихлебателя. Однако Ренара словно подменили. Он абсолютно не обращал на меня внимания и даже говорил предельно мало. Назвал раз кваклики (или как их там) несъедобными мочалками и успокоился. Было грех жаловаться на его поведение, всё-таки приятного мало, когда он обливает меня грязью в общественных местах.

А Франсуа был, как всегда, в ударе. Он в ресторан пришёл как будто не поесть, а поболтать. За несколько минут он пожурил меня за то, что не составил ему компанию на прогулке, пожаловался на Ренара, который отговаривал его от лишних покупок, рассказал ещё много всего пустячного, но к еде так и не притронулся.

— Боже, она такая милашка, могу любоваться ей вечно, — вдруг мечтательно выдал Франсуа, едва вонзив вилку в кусок варёного теста.

Я повернулся, но не заметил в зале Хедвику. Мягко ступая, к нам приближалась трёхцветная кошка. Она пару раз останавливалась и вертела головкой в поисках добрых людей, явно рассчитывая на подачку со стола.

— Обожаю кошек, — простонал Франсуа, — они грациозные и прекрасные. И так мурлыкают — просто чудо!

Я хмыкнул. Вот у Жака таких мурлык штук шесть не меньше, я никак не могу их сосчитать. Чёрные, белые, пятнистые, полосатые, они то и дело появляются у него во дворе с дохлой мышью в зубах.

Франсуа не собирался закрывать эту тему.

— А вот матушка их почему-то терпеть не может. Жужу она вообще считает демоном.

— У Жужу глаза разные, — напомнил я.

— Ну и что? По-моему, это красиво. Необычно.

Франсуа поковырял в тарелке.

— Действительно, эти кнедлики на мочалки похожи… Так о чём это я? Матушка ненавидит кошек лютой ненавистью. Ей кажется, что собаки гораздо лучше. Если бы она подразумевала пастушьих и охотничьих собак! Она называет «собаками» эти тявкающие комки шерсти, которые целыми днями валяются на подушках и кусают лакеев за пятки. А мне они всегда норовят пальцы откусить, гадкие твари.

— Закрой рот и ешь, — сказал Ренар.

Но Франсуа, видимо, решил, что с закрытым ртом есть будет неудобно.

— Правда же, отвратительные создания эти болонки! И что матушка в них нашла? Шумят, на людей бросаются. Она на них просто помешалась!..

Клянусь, мимо меня пролетел кнедлик!

За соседним столиком кто-то ахнул.

Оказалось, чёрная магия здесь ни при чём.

— Ренар с юности занимался фехтованием, поэтому у него движения натренированные, — Франсуа как будто не замечал текущей по его лицу мясной подливки. — А я фехтованием толком не занимался, поэтому у меня реакция плохая.

Ренар мученически уставился в потолок.

— Ради Бога, заткнись и ешь молча!

Я его понимал как никто другой. Бедолага, он полдня терпел Франсуа за двоих, за себя и за меня. Прогулку с вредной ведьмой он наверняка посчитал бы за счастье.

Франсуа вытирался салфеткой, Ренар мял хлеб, я краснел. Единственным, кто извлёк из вооружённого конфликта выгоду, была кошка: чавкая и урча, она расправлялась со «снарядом».

Трепет перед тёмным временем суток уже стал для меня привычным. Я никак не мог избавиться от навязчивого чувства незащищённости. Потусторонние существа мерещились на каждом шагу. Не передать словами, как я завидовал Франсуа — его превратили в лошадь, а он об этом даже не помнит. И что-то мне подсказывало, что он предпочёл бы знать правду вместо того, чтобы пребывать в блаженном неведении. Он бы отнёсся к этому, как к забавному приключению. Но я дал слово Хедвике, поэтому должен был держать язык за зубами.

Едва мы вышли из экипажа, я услышал громкий топот.

— Вот это да, — Франсуа повернулся на шум почти одновременно со мной.

На всех парах к нам бежал худенький мальчик лет пятнадцати со светлыми, мелко вьющимися волосами. Остановившись, он согнулся так, что я не мог разглядеть его лица.

— Боже мой, Флориан! Что случилось? — воскликнул Франсуа.

Так. Выходит, это сын графа. Один из Ангелочков.

Судорожно ловя ртом воздух, Флориан выпрямился. Он был ростом почти с меня.

— Фух… Я… думал, что вы приедете… с другой стороны улицы… ждал вас…

— Тебе не следовало… — начал было Франсуа, но тот его перебил.

— Подождите. Выслушайте меня. Прошу вас.

Немного отдышавшись, он заговорил гораздо уверенней.

— Пожалуйста, не подумай, что я не хочу видеть тебя и твоего друга, но вы не должны к нам приходить. Ни сегодня, ни завтра.

— Почему? Флориан, скажи, что у вас стряслось? Кто-то заболел? — Франсуа не на шутку забеспокоился.

Его волнение передалось и мне. Я не знал, что и думать в подобной ситуации. Что же могло произойти?

Мальчик растерянно смотрел на нас, как бы не зная, что ответить.

— Я мог бы заранее вас предупредить, но до последнего сомневался. А теперь я вижу, что всё серьёзно… Франсуа, я же не переживу, если с тобой что-нибудь случится! — он робко взглянул на меня. — И вас я бы тоже не хотел подвергать опасности. Я очень боюсь.